— Когда вытаскивать будем? — интересуется он.
Короткий смешок Зачинщика, больше похожий на лай.
— Правильные у тебя друзья, Дик, — одобряет он. — Никаких тебе "что же делать?", никаких "чем нам это грозит?", сразу — когда вытаскивать будем? Уважаю.
Зачинщик протягивает руку Фролу.
— Бенджамин, деятель торговли, — представляется он.
— Фрол, жертва людского милосердия, — смиренно отвечает мой друг.
— Почему жертва? — ухмыляется Зачинщик.
— Когда стал калекой, никто не захотел добить из жалости, — серьезно и даже как-то жестко говорит Фрол. Единственный глаз смотрит пронзительно, меня пробирает всерьез. Бенджамину тоже неуютно, но он и не таких видел.
— Теперь я верю, вытащим Безгола, — кивает он. — Есть у меня задумки кое-какие, которые надо с нужными людьми перетереть. С тобой-то что делать, Дик? Здесь тебя Король в два счета отыщет.
— В катакомбы, — тихо роняет нищий.
Киваю. Прав он, куда деваться. Сейчас только в катакомбах и можно отсидеться, хотя там тоже искать будут. Но катакомбы обшарить — несколько лет уйдет, не найдут нас там. Вопрос в другом, как мне добраться туда? Своим ходом не смогу, а понесут — такой хвост поймаем, не отцепишь.
— Лекаря бы тебе хорошего, — вздыхает Зачинщик.
— Может, Мастер Лион поможет? — с надеждой спрашивает нищий.
Глаза Бенджамина ищут новое место — на лбу.
— Ты приютил Мастера-мага? — спрашивает он. — Ну, Ригольд, и тут всех обошел!
— Не всех, — возражаю. — У Короля тоже Мастер-маг… был.
— Потом расскажешь, — перебивает Зачинщик нетерпеливо и обращатся к Фролу. — Тащи скорей своего мага, потому как наш приятель без посторонней помощи задницу от кровати оторвать нипочем не сможет.
— Так, подтираться надо, — ухмыляется Фрол и покидает комнату. Откидываюсь на подушки, меня неудержимо тянет в сон. Выпиваю поднесенную к губам чашу чуть подогретого вина, закрываю глаза. Здравствуй, тьма…
Боресвет с сомнением огляделся по сторонам.
— Ну и как мы будем искать претендента на деревянные тапки? — вопросил он.
— Будем предлагать всем подряд, — легкомысленно бросил Бол. — Вот, к примеру, горожанин идет — может, ему требуется?
— Этому, сто пудов, требуется, — согласился богатырь. — С похмелья мужик, отсюда вижу. Такой за кружку пива не то, что деревянные, белые тапки примерит. Эй, мужик, лапти нужны?
— Лапти? — тупо повторил мужик, изображая подобие мысли на небритой физиономии. — А это что такое?
— Тапки деревянные, — пояснил Боресвет.
— Не, не нужны, — ответил мужик и потрусил себе к ближайшему кабаку.
Боресвет огорченно развел руками, эльф презрительно хмыкнул.
— Пробуй следующего, — настойчиво сказал Бол. — Вон тот побогаче одет, может, ему нужно?
— Эй, братан, тапки деревянные нужны? — осведомился Боресвет.
Братан с опаской посмотрел на него и поспешно перешел на другую сторону улицы.
— Не нужны, — констатировал богатырь.
— Пробуй дальше, — Бол нисколько не огорчился. — Рано или поздно, кому-нибудь понадобятся.
— Когда у эльфа борода вырастет, — хмыкнула Томагавка.
— На спине, — добавил Боресвет. — В натуре, братан, здесь мода на тапки прошла, кому ты их втюхаешь? Разве что, барыге какому…
— Нищему, — осенило Бола, углядевшего в конце улицы фигуру в неновых лохмотьях.
— Да, этот перебирать не будет, — согласился богатырь, вглядываясь в изуровадонное лицо нищего. — Эй, братан!
— Да, братан? — вежливо ответил нищий.
— Иди сюда, дело есть. Тапки деревянные нужны? Вон, посмотри, новые совсем!
— Это не тапки, — возразил нищий. — Это сандалии. В те времена, когда Империя правила миром, подобные им входили в обмундирование каждого фланского легионера. В наши времена, всего лишь два легиона носят деревянные сандалии, отдавая дань традиции.
— Нищий, говоришь? — богатырь почесал затылок. — Ты нам тут, в натуре, лекций не декламируй. Отвечай коротко и ясно — тапки нужны?
— Откуда они у вас? — спросил нищий, разглядывая деревянные тапки.
— Тебе-то какая разница? Дают — бери, пока не передумали.
По лицу нищего было видно, что он в затруднении. Тапки были ему зачем-то нужны, вон как глаз заблестел, но не берет, опасается подвоха. Или боится, что цену заломят несусветную?
— Даром отдаем, — пояснил Бол.
— На халяву, в натуре, — подтвердил богатырь.
— Нет, спасибо, — отказался нищий. — Но я поспрашиваю у друзей. Может, кому и пригодятся.
Богатырь долго смотрел вслед нищему, потом вздохнул и убрал санадалии в мешок.
— Ничего не понимаю, — пожаловался он. — Ведь нужны они же ему, гадом буду! Чего тогда отказался, не догоняю?
— Рожа у тебя подозрительная, — хихикнул Бол.
— У него тоже не очень, — возразил богатырь. — Я так понимаю, халявы он испугался. Не привык, понимаешь, задаром что-то получать.
— В следущий раз денег запросим, — сказал Бол.
— Да откуда они у нищего? — махнул рукой Боресвет.
Безгол смотрел на Короля, Король — на Безгола. Оба молчали. Два здоровенных охранника шумно сопели от напряжения за спиной Главы Гильдии. Еще бы! Безгол — коварный, опасный, неуловимый враг их хозяина наконец-то схвачен.
— Пошли вон, — не оборачиваясь, бросил Король.
Громилы заколебались. Как это — вон? А если смертельно опасный Безгол напасть вздумает? Терять-то ему уже нечего, отчего же не попробовать отомстить пленителю?
— Я сказал — вон! — Король чуть повысил голос, и оба охранника мигом исчезли за дверью. Нападет там Безгол на Короля или нет — еще вопрос, а за игнорирование приказа от старого вора таких получить можно…
— Идиоты, — пожаловался Король. Безгол молчал, внимательно разглядывая старого врага. — Ну, здравствуй, приятель. Давненько не виделись.
— Только не говори, что ты соскучился, — хмыкнул Безгол.
— Ну почему же, — Король присел на грубо сработанный табурет, тот скрипнул протестующе, но не развалился, как ожидал Безгол. — Не скажу, что день и ночь о тебе вспоминал, но порой случалось. Ты ведь всегда правду в глаза резал, ножа в спину не боялся. А сейчас, веришь ли, не с кем потолковать даже. Боятся, сучье семя…
— Ой, сейчас заплачу от умиления, — зло оскалился Безгол. — А сколькими ты бельтарскую рыбу накормил, сволочь? Теми как раз, что глаз перед тобой не опускали!
— Жизнь такая, — Король, казалось, нисколько не обиделся. — Либо они мне глотку режут, либо я ими рыбу кормлю. Ты сам-то, скажешь, на мое место не метил?
— Да какое ж оно твое? — изумился Безгол. — Твое место — на плахе.
— Вот видишь, — ухмыльнулся Король. — Ну, и чем же ты от меня отличаешься? Стал бы ты тогда Главой Гильдии — и мой труп из Бельтары бы выловили. Не так разве?
— Не так, — покачал головой Безгол. — Глава Гильдии рядовых воров прикрывать должен. Для того Гильдию и создавали, чтоб ты знал. А у тебя что? Воры любого твоего чиха боятся, твоих головорезов пуще стражи избегают.
— А разве я не заслужил немного уважения? — хихикнул Король. — Нет, приятель, если дать им волю — живьем в землю закопают, тебе ли это не понимать?
Безгол промолчал. Не так уж король и не прав. Воровское братство — дикая вольница, и только жесткая, уверенная власть не дает Гильдии расползтись по швам. Дай слабину — и пойдет куролесить, и полетят с плахи отрубленные бесшабашные головы, и затанцуют на виселице лихие воры… Но ведь и так, как Король, нельзя поступать! Нельзя делать из свободных и гордых людей послушные марионетки! Нельзя подчинять себе страхом, убирая с дороги каждого, кто с тобой несогласен!
— О чем побеседовать хотел? — поинтересовался Безгол. Ясно же, не за тем Король пришел, чтобы былое вспомнить, или политику Гильдии обсудить.
— Регалии, — коротко ответил старый вор. — Они мне нужны, и я их получу. Будь умным мальчиком, помоги мне с этим, и будет тебе счастье.
— Умным — может быть, а вот мальчиком мне уже нипочем не стать, — возразил Безгол. — А счастье в твоем понимании — это что? Быстрая и безболезненная смерть?