А медведю хоть хны! Продолжал спокойно спать!
Рыкнул в гневе лев, тявкнул сателлит шакал,
дабы срочно погасить в настроении накал,
подтянули ближе пушку, подожгли запал…
Сильно пушка громыхнула
но косолапый лишь всхрапнул
бессильная толпа в сто лап махнула,
подумав, погодя и лев махнул.
Сидел, потряхивая гривой,
в великой думе. Тут шакал,
хвостом виляя, вульгарно и игриво
подкрался к морде льва и что-то зашептал!
Тот выслушал, чуть приподнявши ухо,
- «давай слона сюда и пусть несётся мухой!»
Явился слон и тут же получил приказ,
- «ты на медведя сядь и отдохни!»
Захлопал тот ушами и в отказ,
но после уверений, что получит в глаз
на жертву, водрузил свой таз.
До этого момента жертве было хорошо!
В малиннике душистом дышалось так легко!
Вкуснейших ягод обилие не в шутку,
И радость с пользой медвежьему желудку.
Медведице знакомой, миль пардон!
С медвежьей грацией – поклон…
Тут на него уселся слон,
Естественно, исчез столь сладкий сон!
Жестоко изгнанный из сна,
тотчас с себя столкнул слона.
Угрюмо оглядев почтенное собрание
по-боцмански, всех обложил сполна!
И высказал такое пожелание!
Такую выдал, знаете ли, пару фраз,
что даже сморщился хохлатый дикобраз,
жираф стал ниже ростом, неузнаваем просто,
зебра стала альбиносом, тапир вдруг изошёл поносом.
- « Ты научись-ка массу уважать!»
Призвал невежу сытый бегемот.
- « Смотри, затопчем! Будешь здесь лежать,
стенать, вздыхать и о здоровье вспоминать…»
Сей монолог был прекращён ударом в ухо!
В огромной пасти стало сухо, а в ухе – глухо!
Тревожно заурчало в брюхе,
и бегемот, подобно той старухе,
на полусогнутых исчез, спасибо доброй плюхе!
А носорог, который бегемота друг,
тоже словил медвежий мощный хук,
попятился, присел на бронированную попу,
и придавил беднягу антилопу!
Поднялся косолапый во весь рост,
продемонстрировал клыки и когти,
огромен, зол, опасен и не прост
при этом рявкнул так, что ошарашенные гости
рванули разом, в ход пошли пинки и локти,
копыта и рога, летели перья, ломались кости…
На площади гуляет ветер тут и там,
гоняет клочья шерсти, кругом помёт и лужи,
валяется разорванный констриктор пополам,
раздавленный шакал, он никому уже не нужен!
А на пьедестале, в центре, лев!
Сидит, башкою вертит, озадачен!
- « Доннер веттер, шит, пся крев!
Я что, выходит крайним, здесь назначен?»
Поймал медведя мрачный взгляд,
- « Ты даже думать, так не смей!
Я, между прочим, царь зверей!
Проблему видишь сам, все, как один удрали,
важнейший саммит сволочи, сорвали
Так в этом я не виноват!»
Медведь вздохнул, шерсть на загривке спа́ла,
Махнул прощально лапой, а лапа, словно шпала,
степенно развернулся и домой закосолапил,
зазря и так немало времени потратил.
Лев втихаря поёжился и дал себе зарок,
- «не стоит на сибирских дикарей взводить курок!
С медведем дел иметь! Себе дороже!
Такой, как врежет лапищей по роже,
и всё, привет режим больничный,
где вместо мяса - каша, а от такого рациона
вопрос недели, кстати, там и морг приличный,
когда загнёшься, на каталку, как шпиона,
казённой, сверху простынёй прикроют,
потом на местном кладбище зароют».
А начиналось-то всё, как хорошо!
На площади сгрузили этаким мешком,
как, оживилась толпа, при виде чужеземного плебея,
уж отыграемся на нём, давайте забавляться господа!
Оттянемся по полной, да смелее, не робея,