– Буду читать про спорт, сколько хочу.
– Я все слышала! – крикнула Марта от двери.
– Я тебя люблю!
– Я тебя тоже!
Свидетелем тщательно контролируемого бедлама, какой возникает всегда, если мать загружает в машину троих детей, стал Серж, который в этот момент произносил ободряющую речь цветам на веранде. Серж вспомнил, что пора поднимать собственных чад.
Он вернулся в дом и медленно отворил дверь в спальню Коулмэна. Коулмэн лежал в трусах поверх одеяла; из открытого рта блестящей струйкой стекала слюна и скапливалась на подушке.
Серж тихо закрыл дверь.
– Пожалуй, с заявлением в клуб интеллектуалов стоит повременить.
Проверил, как там Шэрон. Тоже в отключке, храпит как байкер. Серж наклонился к ее уху и издал жужжащий звук. Шэрон во сне замахала рукой. Серж наклонился ниже и снова зажужжал. Шэрон приоткрыла глаз.
– Козел!
Она перекатилась на другой бок и накрыла голову подушкой.
Серж пошел в туалет.
– Смываю твой кокс! – И ударил по рычагу.
Шэрон мигом выскочила из постели. Коулмэн, который умудрился услышать про кокаин во сне и через стену, подбежал к двери туалета одновременно с Шэрон. Они столкнулись и упали.
– Шучу, – сказал Серж. – Знаете, ребята, может, пора завязывать?… Так, шальная мыслишка.
Серж целеустремленно двинулся к кухонному столу. Шэрон и Коулмэн, зевая, пошли следом. Серж сел, взял в руки планшет и принялся любовно редактировать свои «срочные дела»: «Найти первое издание „Островов в океане“, надеть обложку. Посмотреть университетский микрофильм „Мерфи-серфер“ (легенда или неудачник?). Купить: б/у 21-миллиметровый широкоугольный объектив с поляризационным фильтром для портретов в стиле Дианы Арбус. Фотографировать необычных, интересных людей, которых встречаешь на автобусных остановках и в библиотеках (каждый уникален, у каждого своя история!). Поменять партийную принадлежность. Соорудить для веранды адирондакское кресло, как на той акварели. Факультативно (если позволит время): взять напрокат радар для подземных исследований, чтобы обнаружить в Ибор-Сити сеть секретных туннелей, которые служили мафии для побегов».
– На хрена тебе этот планшет? – поинтересовалась Шэрон.
– Если не представлять, чего хочешь достичь, никогда ничего не достигнешь.
– Большей ерунды в жизни не слышала!
– Что сегодня будешь делать?
Шэрон прикурила «Мальборо» и бросила зажигалку на стол.
– Не знаю.
Серж услышал, как по стеклу ударяется столовый прибор. Он повернулся: Коулмэн ложкой выедал из банки арахисовое масло.
– Может, лучше сделать тебе омлет? – спросил Серж. – Поджарю мигом. Нет, правда никаких проблем!
– А в омлет кладут арахисовое масло?
– Обычно вкуснее без.
– Тогда не надо.
Серж повернулся к Шэрон.
– Шэрон, омлет?
Шэрон втирала в десны кокаин.
– Прости, запамятовал, – сказал Серж. – Ты же на кокаиновой диете.
На улице два десятка автомобилей один за другим пятясь выезжали на дорогу и срывались с места, словно эскадрон бомбардировщиков из британского ангара.
Серж подтрусил к «барракуде», выправляя из брюк тропическую рубашку, чтобы не было видно пистолета.
Со ступенек дома напротив сбежал Джим Дэйвенпорт с портфелем и направился к своей машине, «сатурну» девяносто второго года выпуска.
Серж помахал ему.
– Нас ждут великие дела?
– Еще какие! – сказал Джим. – А вас?
Серж проверил, лежит ли в переднем кармане запасная обойма.
– А, сплошная рутина…
Они снова помахали друг другу, сели каждый в свою машину и тронулись в противоположных направлениях.
Джим успешно миновал все утренние пробки, слушая местных диджеев. Отвязные радиомены придумали поразительно оригинальный розыгрыш: переоделись в заключенных и бегали по районам, стуча в двери и упрашивая жильцов распилить им наручники.
Джим приехал на работу рано. Он служил в «Аполлон консалтинг» уже одиннадцатый год. К десятилетнему юбилею ему предложили в подарок на выбор перочинный нож или зажим для денег (Джим выбрал нож). Джиму нравилось разнообразие в работе. Каждую неделю – новый офис, новая компания, новый город. Джим просматривал бухгалтерию, наблюдал за менеджментом, беседовал с работниками и писал великолепные отчеты, которые помогали компании закрывать убыточные филиалы и сокращать непомерно распухшие штаты.
Джим быстро ориентировался в незнакомой обстановке и легко находил помехи на производстве, бездарные маркетинговые кампании и сотрудников, присутствие которых разъедало коллектив, как раковая опухоль. Но самое главное – он умел анализировать нематериальное, причем без всякого компьютерного моделирования и хронометража. В мозг Джима была как будто встроена сверхчувствительная эмоциональная антенна с большим коэффициентом усиления. Он улавливал настроение всех людей на рабочем месте и составлял целостную картину. Со временем он обнаружил, что атмосфера в любой компании живет-колышется, как некий желеобразный организм. У этого организма постепенно складывается ярко выраженный характер: жизнерадостный и оптимистичный – или маниакально-депрессивный. Компании бывают легкомысленные и осторожные, приторно-сладкие и оробевшие.