— Ах да, конечно, — наконец неуверенно проговорил он. — Я и забыл об этом. Но уверен, Ами обязательно мне все объяснит! Это какое-то недоразумение! Глупейшее недоразумение! Надеюсь, я не обидел ее вчерашним проявлением ревности!
Теперь уже мои брови поползли вверх. Ох, что-то мне все это совершенно не нравилось. Очень, очень сильно не нравилось.
— Скажите, а этот медальон, случаем, не она вам подарила? — спросила я и ткнула пальцем в грудь Дариана.
— Да! — Он расплылся в очень глупой самодовольной улыбке и положил правую руку поверх предмета нашего разговора. — Она. Правда, красивый?
Я в ответ пробормотала нечто неразборчивое, что должно было обозначать восторг. Ох, сдается, я понимаю, почему вдруг Дариан вздумал простить неверную невесту. Даже не знаю, как поступить. С одной стороны, отец всегда учил меня не лезть в чужие отношения. Мол, все равно виноватой останешься. Но с другой… Нет, если тут замешаны чары подчинения, то я просто обязана вмешаться! По одной простой причине: вообще-то это незаконно. Ну и Дариана жалко.
— А могу я посмотреть на ваш медальон поближе? — вежливо попросила его.
— Зачем? — невежливо ответил вопросом на вопрос Дариан и на всякий случай крепче сжал пальцы на медальоне, словно опасался, что я отниму у него ценную вещь.
— У отца скоро день рождения, подыскиваю ему подарок, — принялась я вдохновенно лгать. — Хочу посмотреть, как медальон выглядит вблизи.
Опасение в темно-карих глазах моего собеседника немного ослабело, но до конца не пропало. Он продолжал поглаживать медальон, явно не решаясь даже на миг снять его со своей шеи.
— Да ладно вам! — Я рассмеялась. — Чего вы боитесь? Как будто схвачу вашу драгоценность и рвану с ней из дома!
— А вдруг? — фыркнул Дариан и тут же осекся, видимо, вспомнив, что я сижу напротив него в халате и тапочках.
После этого он насупился и замолчал, продолжая держать руку на груди. По всей видимости, разумом понимал, что ведет себя глупо, но зачарованная вещь тем и страшна, что человек, попавший под ее влияние, перестает слушать доводы рассудка.
Я недовольно покачала головой. А дело-то зашло далеко! Знать не знаю эту самую Ами, но она мне уже не нравится. И я с огромным удовольствием поставлю в известность о ее так называемых проказах отдел городской полиции по надзору за незаконным использованием магии. Но сначала надлежит освободить Дариана от влияния подчиняющих чар. Только как это сделать? Не с кулаками ведь на него кидаться. Или все-таки попробовать силой сорвать злополучный медальон, раз уж по-хорошему уговорить не получается?
— Желаете еще кофе?
Я вздрогнула от вопроса, столь внезапно прозвучавшего почти у моего уха. Поразительно, насколько тихо ходит Гисберт! Этак и заикой можно остаться!
Дворецкий между тем окинул невозмутимым взором стол с легким завтраком, к которому мы так и не прикоснулись. Подлил Дариану кофе из огромного фарфорового кофейника, повернулся было ко мне…
— Кстати, Гисберт, — окликнул его Дариан, отвлекшись на мгновение от угрюмого разглядывания моей скромной персоны, — ты бы не мог…
Мой новоявленный супруг не успел закончить фразу. Я самым подлым образом воспользовалась тем, что он смотрел на слугу, и бросила в него шар парализующих чар.
Ярко-красная молния с протяжным свистом разрезала пространство между нами и угодила бедняге прямо в середину лба. Дариан смешно округлил глаза, открыл рот — и в таком виде ткнулся лицом в тарелку овсянки. Ну, хоть падать мягко. Надеюсь, что каша в достаточной мере остыла.
— Однако, — сдержанно проговорил Гисберт. Прижал к себе кофейник и с некоторой опаской попятился, когда я вскочила со своего места. Как ни старался слуга сохранять хладнокровие и выдержку, но его голос все-таки испуганно дрогнул, когда он спросил у меня: — Надеюсь, вы не решили стать состоятельной вдовой сразу после свадьбы? Учтите, в таком случае я буду вынужден причинить вам боль, но я не позволю…
— Не говорите глупостей! — отмахнулась, оборвав его на полуслове. — Лучше помогите. Я должна изучить медальон вашего хозяина!
— Не понял, — честно признался Гисберт, но все же поставил кофейник на стол, после чего помог мне приподнять Дариана.
Несчастный запрокинул бледное, перемазанное кашей лицо назад и в сторону и откинулся на спинку стула. А я уткнулась носом в его грудь, на близком расстоянии изучая медальон, но пока не рискуя взять его в руки. Мало ли, какие еще чары могут быть на нем установлены.
— Прошу прощения, госпожа Алекса, что отрываю вас от столь увлекательного занятия, но все-таки я должен потребовать объяснений! — непреклонным тоном заявил Гисберт. — Что все это значит? Объясните, иначе я вынужден буду позвать на помощь!