Внимательно оглядев роскошную мебель карельской березы, восточные ковры и приличную коллекцию китайских ваз, я приветливо улыбнулась Федору.
― А знаешь, мне нравится твоя комната. Но в ней столько восточного, гаремного. Думаю, тебе подошло бы что-нибудь не такое слащавое, более строгое и лаконичное. Так и быть, могу поменяться с тобой светелкой.
― Нет, спасибо. Идея с гаремом мне по душе.
― Федор! Дамам надо уступать. Нельзя быть таким эгоистом. Пожил в гареме, дай другим приобщиться.
― Ну, ладно, ладно, ― понял он, что я просто так от него не отстану.
В несколько ходок мы перетащили наши вещи, и я в порыве благодарности даже чмокнула его в щеку и попросила всем говорить, что переехали мы еще вчера.
Так, первый пункт плана выполнен. Теперь надо уверить Влада, что я не мужчина. Порывшись в своем скудном гардеробе, я облачилась в нескромные шорты и топ, который представлял собой трикотажную полоску ткани на двух бретельках. То есть, все, что надо, было подчеркнуто, а остальное откровенно выпирало наружу. Пусть теперь попробует заявить, что я мужчина!
По моим подсчетам, Влад жил в бамбуковой комнате со шкурой бенгальского тигра на полу. В комнате было тихо, я несколько раз постучала, никто не ответил, дверь была заперта.
― Уехал он, ― прочирикала Глаша, неслышно подкравшись в своих чувяках. ― Утром сел в машину и укатил. Но к вечеру, сказал, вернется.
Глаша похромала дальше, а я расстроилась. Ну, как мне теперь выяснить, что такое пароль, кому его говорить и о какой сумме шла речь?
Я побрела в светелку. Вошла в нее и остолбенела, узрев Федора на своей девичьей кроватке. Он развалился, как у себя дома и мучился над кроссвордом.
― Ты что тут делаешь? ― возмутилась я. ― Вот взял моду мять мои подушки.
Он отложил газету, встал и потрогал мой лоб.
― Нет, температура нормальная. Вот уж не думал, что девичья память на практике выглядит склерозом. Мы только что поменялись комнатами. Ну, вспомнила?
Я хлопнула себя по лбу и потащилась к двери, но, взявшись за ручку, остановилась.
― Федор, какие ассоциации у тебя вызывает слово «пароль»?
― Пароль ― отзыв, «Сезам, откройся», «Здесь продается славянский шкаф?», ввод кода для доступа в компьютерную программу. А что?
― Нет, ничего, ― потянула я на себя дверь.
― Э-э, нет. Сядь, давай, все по порядку. Хватит ерундой заниматься, в конспираторов играть, Лиза, или как тебя там?
Он захлопнул дверь и прислонился к ней, сложив на груди руки. Я похватала ртом воздух и плюхнулась в кресло.
― Ты откуда знаешь, что я не Лиза?
― А кто только что читал гороскоп для Весов? У Лизы день рождения в декабре. А, кроме того, я знаком с настоящей Елизаветой Петровной.
― Как? Так это с тобой она сбежала, ограбив бабушку, а потом поссорилась и наложила на себя руки?.. Боже! Она вовсе не покончила с собой! Как же я раньше не догадалась! Это ты ее убил и закопал в орешнике, а теперь тебя потянуло на место преступления... А-а-а! завопила я и приготовилась сигануть в окно, спасаясь от душегубца.
― О, Господи! Прекрати орать. Я никого не убивал! Сядь. Замолчи, а то поцелую.
Я вернулась в кресло, прихватив подушку для самозащиты. Федор походил по светелке: два шага в одну сторону, два ― в другую.
― Как тебя зовут?
― Полина.
― Красивое имя... Какую бабушку ограбила Лиза?
― Мою бабушку ― Эмму Францевну.
И сама не зная как, я рассказала ему и про визит Галицкого, и про просьбу Эммы Францевны взять имя Лизы, и про подмену паспорта, и про пластическую операцию, диету и загадочную смерть настоящей Лизы. Под конец я совсем расстроилась, так мне стало жаль непутевую Лизавету, а заодно и себя. Сердобольный Федор принес мне рулон туалетной бумаги, и я извела половину, используя в качестве носовых платков.
― А ты откуда Лизу знаешь? У тебя с ней какие отношения?
― Никаких у меня с ней отношений. Соседи по даче. Мы с ней с детства знакомы. Потом выросли, лет десять не виделись. А месяца два назад она мне позвонила. Лиза ― девушка впечатлительная, поэтому, когда она сказала, что ей грозит смертельная опасность, я не поверил. Она просила приехать в Трофимовку и спасти ее... Ну, у меня тоже свои дела, работа, то да се. Пока отпуск оформил... В общем, приехал сюда, а здесь ты.
― Скажи, Федор, мы с ней похожи?
― Точно не знаю, мы столько лет не виделись... Вы с ней роста одного, но она попухлее будет, голос похож. Может, еще в глазах что-то общее ― херувимная беззащитность... Многие мужики от этого дуреют, им хочется быть сильными, храбрыми и благородными, ― и он посмотрел на меня, как на личного врага.
Вот те раз! Я думала, что выгляжу уверенной в себе, независимой эмансипе, а тут выясняется, что все это самообман. Я обиделась.