— Антонина Николаевна, вы же знаете, что я никогда…
— Конечно, Людочка. Но как ей это объяснить? Ты уж постарайся быть с ними поаккуратнее, хорошо?
Соглашаюсь, а сама думаю, как же мне это провернуть, особенно если Денис не оставит меня в покое. Придется мне тоже пустить в ход коготки. Быть чьей-то игрушкой я больше не намерена.
Денис
Жду Пашку и потягиваю сок — я за рулем, так что никакого алкоголя. Оглядываюсь — тихо, спокойно, даже не скажешь, что вечер. Обычно народ после работы гуляет, но, видимо, либо не сегодня, либо не здесь. Либо и то, и другое сразу.
У меня есть специальная карта для этой сети баров, но не хочу ее использовать. Бармен сообщит Витьку, тот либо позвонит, либо примчится, а я рассчитываю на конфиденциальный разговор. Погружаюсь в свои мысли, обдумывая, что и как объяснить, поэтому не сразу реагирую, когда слышу голос над ухом. И только когда ощущаю удар по плечу, поднимаю взгляд. Пашка смотрит на меня и хмурится.
— Ты чего это?
— Да так, задумался. Падай.
Друг плюхается на сиденье напротив, тут же подзывает официанта, делает заказ и, когда тот уходит, пристально смотрит на меня.
— Давай, вещай, что такого произошло, что ты меня так срочно выдернул.
— Мила вернулась, — бурчу и опускаю глаза. Не хочу, чтобы друг прочитал в них то, что не собирался рассказывать.
— Твою ж… дивизию. Когда?
— Понятия не имею. Прикинь, привел Руса в сад, а там она.
— Тоже ребенка привела?
— Нет, она воспиталка в его группе.
Друг присвистывает и усмехается.
— Че делать будешь?
Пожимаю плечами.
— Пока не знаю.
— А Оксана что?
— Да она не знает, — машу рукой.
— Ну и не говори, — отвечает Пашка. — Как говорится, меньше знает — крепче спит. Он прав. Я и не собирался ей рассказывать.
— Ладно, это все мелочи. Я-то зачем нужен?
— Инфу надо нарыть.
Официант приносит заказ, и Пашка набрасывается на бургер, запивая его заказанной минералкой. Вроде как за здоровое питание и ни капли алкоголя, но в то же время бургер не совсем здоровая пища. Да, уж, Пашка — клубок противоречий. Он замечает, как я смотрю на него, подняв бровь.
— Фто? — говорит с набитым ртом и быстро глотает. — Я весь день ничего не ел, голодный, как волк.
Я закатываю глаза и даю ему доесть. наконец, он довольно откидывается на сиденье и переводит на меня внимательный взгляд. Он уже собран, готов к сбору обработке информации.
— Я сегодня пришел и увидел у нее на щеке ссадину. Пыталась замазать косметикой, но… — развожу руками. А Пашка смотрит на меня странно, словно осуждающе. — Хочу узнать, кто это сделал.
— Дэн, зачем тебе это? Это не твое дело. У нее своя жизнь, у тебя своя, оставь ее в покое.
— Не могу. Она как заноза, понимаешь?
— А как же Оксана и Рус?
Вздыхаю. Мне казалось, что я забыл Милу, стер ее из памяти, но стоило ей оказаться рядом, как все вернулось. Я опять не могу думать ни о чем и ни о ком, кроме нее. Но Пашка прав — теперь у меня Оксана и Руслан, я должен о них позаботиться.
— Все будет норм, бро. Просто помоги. Я не собираюсь ни разводиться, ни бросать никого. Но мне надо знать, понимаешь?
Друг вздыхает и достает блокнот.
— Напомни-ка мне данные твоей красотки, постараюсь что-то сделать.
— Спасибо, — искренне благодарю. — Жданова Людмила Алексеевна, двадцать… — На секунду задумываюсь, высчитывая, и продолжаю: — Двадцать семь лет, адрес не знаю. Работает воспитателем в детском саду «Ромашка», средняя группа.
Пашка записывает, задает еще пару вопросов и убирает блокнот.
— Я ничего не обещаю, — предупреждает и достает бумажник, подзывая официанта.
Я перехватываю его руку.
— За мой счет, — киваю подошедшему парню, а друг пожимает плечами.
— Я позвоню.
Я киваю, и он уходит. Продолжаю сидеть, пока не раздается звонок телефона. Оксана. беру трубку.
— Ты где? — недовольное.
— На деловой встрече, уже собираюсь домой.
— Деловая встреча, — фыркает жена, — его сын ждет, а он где-то бродит. Давай домой, ужин будет готов через полчаса.
Кидаю взгляд на часы — успею.
— Скоро буду, — отвечаю и кладу трубку.
Что ж, Людмила Алексеевна, я уверен, что Пашка что-то да нароет. И тогда мы поговорим. Пусть ты уже и не моя женщина, но ты женщина, а я мужчина. И мой долг тебя защищать. И если какая-то сволочь подняла на тебя руку — ей же хуже.
Стоит мне пересечь порог дома, как Рус бросается с объятиями. Целую его в щеку и крепко обнимаю. С сыном на руках подхожу к Оксане, хочу поцеловать в губы, но она подставляет щеку.