Выбрать главу

Она поспешила выйти из детской, твердя про себя, что у нее достаточно времени, чтобы привыкнуть к жизни «тети», как привыкла к ней Пифани. Просто сейчас ей было невыносимо больно смотреть на малышку и понимать, что самой ей никогда не родить от Ника детей.

– Схожу за Такси, – бросила она через плечо, удаляясь.

В холле Джанна встретила Шадоу.

– Не беспокойся за дочку. С ней теперь бабушка. Она рассказывает внучке, сколько у нее будет братьев и сестер.

– Именно это и нужно Хло, – подтвердила Шадоу. – Братья и сестры. Но я уже не буду вынуждена пользоваться услугами банка спермы.

У Джанны не хватило сил на продолжение разговора о больших и счастливых семьях.

– Я иду за Такси.

– Пойдем вместе. Пускай Хло побудет с бабушкой.

Такси терпеливо дожидался людей у двери. Джанна взяла его на руки и поцеловала его шелковистый хохолок.

– Ник вернется, – неожиданно сказала Шадоу. Джанна мысленно поклялась, что задушит любого, кто еще раз упомянет при ней Ника Дженсена, но на Шадоу было невозможно сердиться. Ее вид свидетельствовал о безграничном довольстве. А ведь она всю жизнь была лишена нормальной семьи и до самого недавнего времени страдала от одиночества. Только теперь Джанна поняла, что пришлось пережить Шадоу.

– Я не рассчитываю на его возвращение, – ответила Джанна. В ее голосе прозвучало больше горечи, чем она могла допустить.

– Он все равно вернется, уже навсегда. Возможно, он не помнит Варен, но в глубине души чувствует, что должен быть с тобой.

– Повторяю: я не рассчитываю на его возвращение. Меня другое заботит, – продолжала Джанна, стремясь переменить тему. – Я хочу засадить Тони Бредфорда в тюрьму. Он, наверное, считает, что легко отделался, но я устрою ему сюрприз.

– Ты нашла кубок Клеопатры?! – воскликнула Шадоу.

– Нет, – созналась Джанна. – Но у меня есть одна идея. Из слова «кубок» как будто бы следует, что это чаша. – Шадоу кивнула, и Джанна продолжала: – На самом деле это не так. Судя по описанию, он представлял собой сосуд для питья в форме полумесяца. «Кубком Клеопатры» он назван за свою необыкновенную красоту, а в ту эпоху Клеопатра была образцом красоты.

– Существует ли его изображение? – спросила Шадоу.

– Нет, все изображения погибли во время войны. Но один мальтийский священник прислуживал до войны у алтаря и дважды в неделю протирал кубок. Теперь у меня есть вполне достоверный набросок. Я разослала копии рисунка по музеям. Надеюсь, где-нибудь этот предмет узнают.

– Почему вы с Ником не работаете вместе?

– Ник согласен с официальной версией смерти своего друга. Он слишком занят карьерой, чтобы помогать мне.

Шадоу покачала огненной головой.

– Он боится навлечь на тебя беду.

– Нет, – усмехнулась Джанна.

Шадоу до невозможности романтична!

– И, по-моему, не напрасно, – отчеканила Шадоу. – Призываю тебя к осторожности. Не забывай, что Тони Бредфорд – хладнокровный убийца.

26

Тони одним залпом осушил рюмку и уставился на сидевшего напротив него мужчину. В сумраке кабинета в Мдине высокий, хорошо одетый француз не был похож на лучшего детектива Европы. Казалось, его место – среди снобов «Жокей-клуба», французских аристократов, потягивающих отборный коньяк и сравнивающих биржевые котировки. Однако репутация Жеспара и грандиозные суммы, которые он брал за свои услуги, свидетельствовали о его непревзойденных способностях.

– Найти вашего сына не составит труда.

– Я слышал это и раньше. Куда он мог подеваться без денег и без паспорта? Однако на Коста-дель-Соль его нет.

Жеспар улыбнулся самоуверенной улыбкой, безмерно раздражавшей Тони. Если бы найти Керта действительно было так просто, то двое предшественников француза уже давно пировали бы на свои гонорары.

– Керт пропал четыре месяца назад, – повторил Тони самый тревожный факт. – Он разбирается только в яхтах и машинах. Наверное, нашел работу...

– Таково самое естественное соображение, и ваш сын это понимает. Он не хочет, чтобы вы его нашли, поэтому залег на дно. Я не стану напрасно транжирить ваше время и деньги, перепроверяя ложные версии. – Француз встал и, уходя, бросил: – Я буду держать вас в курсе дела.

Тони проводил его недовольным ворчанием, хотя в глубине души сознавал, что этот детектив даст сто очков вперед прежним. Сам Тони старался не иметь дела с лягушатниками с самой войны, когда они обнимались с нацистами в Алжире, пренебрегая страданиями союзников. Однако он был готов переменить свое отношение к этой нации, если Жеспар найдет Керта.

Наливая себе еще коньяку из спрятанной в саркофаге бутылки, Тони в который раз казнил себя за то, что не предугадал, на что способен Керт из-за смерти Ронды. Ведь сын спал с этой безмозглой шлюхой не один год; она для него немало значила. Видимо, он действительно любил ее. Тони хорошо знал это чувство, даже слишком хорошо. Он позволит сыну вернуться домой, простит ему все его глупости и предоставит выбор из двух неглупых женщин, которых сам для него подобрал.

После этого Тони сможет спокойно сойти в могилу, зная, что у империи будет достойный наследник, носящий его имя. Он выпил еще коньяку и задумался над ситуацией. Собственно, ему требовался не один наследник, а больше. Принцесса Уэльская подарила королеве Елизавете двоих внуков. «Наследник и запасной игрок», как окрестили британские таблоиды сыновей принцессы Дианы.

– Вот и мне хочется того же. Мне это необходимо! – сказал он в рюмку, словно это был колодец, над которым можно загадать желание. – Два внука! Я еще поживу, чтобы воспитать из одного из них своего преемника.

Под действием коньяка он как-то размяк. Его посетила мысль, что игра с Пифани еще не окончена: он по-прежнему может одержать в ней победу. У ее Джанны нет наследников, не говоря уже о запасных. У нее нет даже кавалера! Тони довольно хмыкнул. Ему донесли, что Ник Дженсен появился на Мальте, но в тот же день улетел. До этого Тони побаивался, как бы эта парочка не превратилась в любовников. Это было бы невыносимым напоминанием об истории Йена и Пифани.

Он припомнил звонок Дженсена. Этому негоднику хватило дерзости, чтобы изобразить голос Макшейна! Тот единственный звонок поверг Тони в трепет, и не потому, что голос звучал в точности как у Йена и Тони поверил в привидения, а потому, что он дал волю воображению. На одно короткое мгновение он представил себе свое будущее: Дженсен всаживает пулю ему в голову! Месть за Макшейна...

Разумеется, это продолжалось недолго – слишком внезапно его разбудил тогда дурацкий звонок. У Дженсена не хватило наглости, чтобы перезвонить. Он поторопился обратно в Атланту, чтобы оттуда навязывать всему свету единственное, чего ему пока недостает, – «Империал-Кола».

Допив коньяк, Тони вернулся к письменному столу, собираясь еще поработать. Он уже несколько недель подряд уделял основное внимание поискам Керта и немного запустил дела. Он просмотрел приглашения и сделал пометки для секретаря свериться с его расписанием и ответить согласием почти на все. Консультанты по связям с общественностью рекомендовали ему восстановить свой имидж активной общественной деятельностью и крупными пожертвованиями.

Керт едва не пустил его по ветру, но серия ловких маневров спасла доброе имя Бредфордов. Репутация общественного лидера и успешного бизнесмена была для Тони важнее всего остального. Он мечтал, как его внуки станут рассказывать своим детям об отважном пилоте британских ВВС, основавшем семейную династию.

– Я – герой! – заверил Тони самого себя, с теплотой вспоминая свои отважные вылеты. – А Макшейн был всего лишь заурядным репортером. Ничтожеством, как и Дженсен.

Отодвинув приглашения, Тони взялся за обобщающий доклад фирмы «Вестбери, Нимрод энд Хаузер», запечатанный в простой конверт. Речь в докладе шла, видимо, об одном деловом партнере, в котором Тони не был более заинтересован. Печать свидетельствовала, что бумаги пришли как раз тогда, когда Тони выгнал частных детективов, которые много лет следили по его поручению за Пифани и прочими персонами, способными причинить ему неприятности.