На нас пахнуло холодом. Даже те три градуса, которые я вчера старательно натопила, испарились в открытые трубы. Огляделась и с облегчением выдохнула. Закутанная в атласное покрывало статуя стояла на месте. Она не уменьшилась в размерах. Следовательно, не превратилась в лужицу.
Глава 12
– Бьянка, сейчас я тебе кое-что покажу. Пообещай, что не начнешь кричать и падать в обморок! – я сама очень сильно надеялась, что с Заримой ничего, кроме растаявшего мизинчика, не произошло.
– Постараюсь, госпожа! – кивнула девушка мне в ответ. – Только сами понимаете, это у вас, у господ, обмороки бывают контролируемые. А мы просто люди, падаем в них крайне редко, но от души, если что-то очень сильно испугает или станет больно. И то не все, а особо чувствительные.
Хорошо, я ее предупредила. Надеюсь, она соберется и не начнет паниковать, кричать или что там может еще происходить в минуты душевных потрясений? Я молча подошла к закутанной фигуре и стащила с нее покрывало. К моему великому облегчению, статуя не только не растаяла, но и вновь отрастила подтаявший мизинчик. Единственное, он не был таким же прозрачным, как все остальное. А походил на палец, вылепленный из снега.
Бьянка молча обошла подругу по кругу, всмотрелась в ее лицо и, охнув, всплеснула руками:
– Матерь Всевышнего, это же Зарима! – после этого развернулась ко мне, покачала головой и осторожно поинтересовалась:
– Скажите, я такой же была, когда вы меня нашли?
Я не знала, что ей ответить. Однако решила, что ложь плодить не стоит. По крайней мере, будут обе себя осмотрительнее вести. Это я предположила, что они в статуи превратились из-за грязи. Только моя помощница была очень трудолюбивой, исполнительной и чистоплотной. Поэтому и ответила, как все было:
– Да, только ты стояла не здесь, а в белой комнате. И когда очнулась, начала тереть окно, словно не прошло этих трех лет.
– Заримочка, хорошая моя! Сейчас мы тебя оживим! – прошептала она и попыталась любовно погладить подругу по плечу. Только с ней произошло почти тоже самое, что и с бедной птичкой на заборе. Рука девушки до предплечья тут же стала ледяной. А она словно этого не замечала и потянулась к подруге еще раз.
– Стой, иначе опять заледенеешь! – окликнула ее я.
Бьянка словно проснулась из странного сна, дернулась, посмотрела на свою ледяную руку и затрясла головой:
– Мамочка, это что же такое делается? Как я такой рукой работать буду?
Я же подошла к ней со спины и осторожно оттащила от подруги. Мало ли, вдруг это все заразное. Попросила:
– Дай сюда руку! – и притронулась к ней одним пальцем.
– Ой, больно как! – поморщилась тут же девушка. – Колется!
Но на ладони сразу образовалось пятнышко из обычной кожи. И я, уже не страшась, начала ее трогать. Рука, слава богу, начала оттаивать. А Бьянка лишь тихонько поскуливала:
– Больно как!
– Запомни, девочка моя, – нравоучительным тоном решила ее предостеречь. – В этом замке непонятное ни в коем случае нельзя трогать руками! Если бы меня рядом не было, ты бы сейчас заледенела полностью. И стояла бы здесь не одна Зарима, а вы обе на пару.
– И мы ей не сможем помочь, раз она так страшно заколдована? – Бьянка приложила ладошки к щекам и покачала головой. – Но вы же ее расколдуете? Вы же умеете, да?
И столько мольбы было в ее голосе, что отказать я, конечно, не смогла.
– Сейчас попробую! Только если как ты начну вдруг покрываться льдом, ты меня срезу же оттащи от нее.
Я, конечно, перестраховалась, подумав про себя, что по незнанию чего я только здесь не перетрогала и не разморозила. Начиная от входных ворот и заканчивая пальчиком служанки. Только местные боги меня пока берегли.
Я очень аккуратно, стараясь не терять связь с действительностью, приложилась к мизинчику девушки. Только он не оттаял, а превратился в лед. Чистый и прозрачный, как и вся фигура.