- Снова, эти сукины дети, взялись петь!
Вальтер прислушался. Пели гораздо ближе, и, кажется в этот раз гораздо больше голосов. Было в этих звуках кроме тоски еще некая роковая мощь, затаенная сила, которую никому не остановить.
- Альфред, ты знаешь русский?
- Нет. Так пару слов и только. Зачем тебе?
- Хочу понять, о чем они поют.
Альфред задумался на мгновение.
- Рябой Герман знает русский. Герман!
Вслед за рыком Альфреда раздались два сухих, одиночных выстрела из винтовки. Стреляли рядом, за соседней стеной. Не успело стихнуть эхо выстрелов, как в дальнем, самом темном углу зашевелились. Показалась сутулая фигура, обернутая в подранную рогожу. Вальтер поманил солдата, знаком показывая, чтобы тот пригнулся. При приближении Герман оказался рыжим, прыщавым юнцом. Голову его венчала словно терновый венец криво и неумело наложенная циркулярная повязка.
- Знаешь русский?
- Да, господин ефрейтор!
- Слышишь песню?
- Да, господин ефрейтор!
- Сможешь перевести?
Герман стал переводить, запинаясь и подбирая слова. Альфред и Вальтер напряженно слушали.
Не для меня придет весна,
Не для меня Дон разольется
Там сердце девичье забьется
С восторгом чувств – не для меня
Вдали взревело, а затем раздалось два близких взрыва, от которых на голову Вальтера сверху посыпались штукатурка и осколки кирпичной кладки. Вновь за стеной выстрелили из винтовки, а затем быстро затарахтел пулемет. Это сбивало Германа, который вздрагивал и втягивал голову в плечи. Русские же не прервались ни на миг.
Не для меня цветут цветы
Распустит роза цвет душистый.
Сорвешь цветок, а он завянет.
Такая жизнь не для меня.
Когда Герман кончил, Альфред недоверчиво уставился на него.
- И это они поют каждый день?
Вальтер посмотрел в проем окна. Там над расколотой стеной здания виднелось черное небо. В нем били трассеры – огненные росчерки снизу вверх. Словно метеоры, только наоборот. Русские сыты, тепло одеты и вооружены до зубов. Они бьются как черти. Русские живы и в тоже время они уже мертвы. Внутри них черная пустота и поэтому им не страшна смерть. Они и есть смерть, – думал ефрейтор Вальтер Ошерман. А мы? Он оглядел своих солдат, прикорнувших у дальней стены. Голодные, замерзающие, раненые, сломленные духом. Ходячие трупы, кадавры мнящие себя живыми. И оттого нам страшно, потому, что мы думаем, что еще живы. А это не так!
Размышления Вальтера прервал Альфред. Оттолкнув рябого Германа, пулеметчик крепко вцепился в ворот шинели ефрейтора. Вглядываясь в лицо друга, он закричал.
- Скажи мне, Вальтер, зачем мы здесь? Зачем мы пришли на эту землю? Зачем?!
Конец