— И что же, например?
— Ты продул тендер, который был нам нужен, — дядя стал загибать пальцы. — Допустил утечку конфиденциальной информации и скачок курса акций, который еле-еле удалось выровнять. Мне продолжать?
— По-моему, ты просто хочешь повесить на меня всех собак и обвинить во всех смертных грехах, — перешёл в наступление Алекс. — А глобальное потепление тоже из-за меня наступает, да?
— Не смей повышать на меня голос, щенок! — председатель саданул кулаком по столу, даже чашки подпрыгнули. — Иначе вылетишь со своей должности раньше, чем успеешь извиниться. Совет директоров на моей стороне, и влияния в сфере бизнеса у меня куда больше. Я сын прежнего председателя, а ты всего лишь мальчишка, который только-только набирается опыта. Ты утонешь, камнем пойдёшь ко дну, я об этом позабочусь. Поэтому не в твоих интересах становиться у меня на пути.
— При всём моём уважении к деду, этот, как ты говоришь, «мальчишка» сумел поднять компанию до тех высот, о которых мы при прежнем председателе только грезили. Не думаешь, что твоя ненависть ко мне переходит мыслимые и немыслимые границы? — процедил гендиректор. — Всё ещё винишь меня в гибели Антона?
— Не хочу слышать его имя из твоих уст! Если бы не ты… Сейчас всё было бы по-другому!
Алекс ничего не ответил, просто вышел из комнаты, хлопнув дверью. Успокоиться, ему срочно нужно успокоиться, иначе он за себя не ручается!
Глава 35
Горский-старший глядел в темноту за окном, слушая эхо удаляющихся шагов племянника и вспоминая прошлое… и свой грех. Вот так же из этого самого окна чуть больше десяти лет назад он смотрел на тех, кто был обречён не вернуться обратно живыми. Кто-то говорит, что кармы не существует, что это всё выдумки. Но председатель на собственном горьком опыте знал, что нет, не выдумки. Все поступки возвращаются сторицей и мучают, мучают до тех пор, пока не сведут с ума… или ты сам не сведёшь с ума других, чтобы хоть как-то себя успокоить.
Виталий Андреевич с самого детства тяжело переживал, что внимание отца и похвала достаются старшему брату, умному, талантливому, привлекательному. Он хотел, чтобы и его тоже заметили, сказали слова одобрения, но, видимо, судьба младших всегда оставаться на вторых ролях. Возможно, ему и не доставало таланта, но он брал хитростью, упрямством, упорством и трудолюбием, однако отец продолжал отдавать предпочтение Виктору, сделал наследником именно старшенького и его выводок.
Да, младший должен был оставаться «подпевалой», поддержкой для брата, будто у него нет собственных интересов и собственного сына. Его Антон тоже умён и талантлив, почему же ему уготовано оставаться на вторых ролях?! Почему Алексей, этот неоперившийся птенец-первокурсник, который не так давно вошёл в мир семейного бизнеса, постепенно начинает прибирать к рукам и захватывать то, что должно принадлежать взрослым и более опытным?
Нет, зла Виталий не хотел и не желал ни брату, ни его семье. Отжать бизнес — да, даже очень, но смерти — ни в коем случае. Это была просто случайность, трагическая случайность… которую можно было предотвратить.
В тот день он вернулся из офиса, едва не попав в аварию. Машина барахлила, и серьёзно. Оставив её у подъезда, уставший Виталий Андреевич отправился ужинать, собираясь после трапезы попросить ребят из охраны отогнать авто на СТО для осмотра. Пока Зина накрывала на стол (ему нравилось, когда это делала именно жена, а не кто-то из слуг), он подошёл к окну столовой, откуда открывался вид на подъездную аллею.
К особняку, ковыляя на спущенном колесе, подрулил автомобиль Виктора, который, кажется, умудрился проколоть шину. Как только его угораздило?! Наверняка вляпался где-то поблизости и решил дотащиться до дома, а не использовать запаску. Глянув на часы (до представления оставалось не так много времени), он не стал ждать, когда ему заменят колесо, а просто воспользовался преимуществами обеспеченного человека, который имеет в распоряжении несколько «железных коней». И вот кого винить, что старший брат решил для поездки в театр взять машину у младшего, а не у кого-то из охраны?!
Виталий забыл как дышать. Он смотрел в окно, как Витя с женой и сыном садятся в его машину, и разрывался между желанием сказать о неисправности, остановить потенциальных смертников и соблазном промолчать, просто отдать всё в руки Господа. Когда автомобиль отъезжал от особняка, он провёл его взглядом, а сердце… сердце зашлось в тревожном предчувствии.