- Миссис Сингер, насколько мне известно, у вас много детей.
- Да, Ваше Величество, у нас с мужем пятеро детей. Америка – средний, третий, ребенок. Старшие уже живут отдельно.
- Как вы справляетесь? Вас много, а доходы Пятых небольшие.
- Бывает по разному, но мы справляемся. Знаете, в большой семье главное - держаться все вместе и тогда уж точно не пропадешь. Жизнь у нас с мужем не легкая была, но мы не жалуемся. Даже в самые сложные времена мы никогда не думали о том, что будь у нас детей меньше, нам было бы легче, - я не ожидала такой речи от матери. Отец другое дело, но не мама. Привычнее было бы, если бы мама сейчас сказала что-то милое и услужливое. Когда она успела стать такой мудрой, или я раньше просто в ней этого не видела? Королева Эмберли тепло улыбнулась, но в глазах ее я увидела грусть. Как же мне жаль ее. Сколько было бы братьев и сестер у Максона, если бы они выжили? Королева с ласковой улыбкой посмотрела на Мэй, та смутилась и покраснела.
- У Вас красивые дочери. Леди Америкой Вы можете гордится. Она очень верная и преданная, независимая. Если бы я попросила Вас описать ее, чтобы Вы сказали?
- Упрямая и добрая. Я понимаю, это совсем не то качество, которое все хотят увидеть в принцессе, но она такая есть. Если что-то Америка решила, ее не отговорить. Она ответит на просьбу, но никогда на приказ. Она слишком независима и не любит, когда ею командуют. Она поступает, основываясь на том, что она считает правильным, но у нее очень доброе сердце. Она бывает слегка ершистой, но никогда не откажет в помощи человеку. Она может немного поспорить, но все же сделает как ее просят. Америка очень трудолюбива и ответственна, она никогда не останавливается на пол пути и, самое главное, мы ее любим такой, какая она есть, - и я снова недооценила маму, я почему-то ожидала полную характеристику моих достоинств и приписывание не существующих, но мама меня удивила.
- Спасибо, миссис Сингер, за честный ответ. Признаться, я ожидала повторение первых двух встреч, где только и делали, что хвалили своих дочерей, особенно семья леди Селесты.
- Я не вижу смысла, Ваше Величество, в этом. За полгода вы и так могли узнать мою дочь.
- Мое мнение на решение Максона не повлияет. Теперь, когда девушек осталось трое, мне захотелось поближе познакомится с их семьями. Одной их них предстоит стать моей невесткой и, мне кажется, я знаю, кто ей станет, и Ваша дочь тоже об этом догадывается, - я удивленно посмотрела на королеву, она в ответ лишь по матерински ласково улыбнулась, а я тем временем ощутила мамин особый взгляд, который она бросила на меня украдкой, пока на нее не смотрела королева. Вот теперь это моя мама.
Встреча с королевой прошла удачно и мои крылья стали еще шире. Когда мы спускались к обеду, я не переставала улыбаться. Еще около получаса мы вежливо беседовали с королевой обо всем, что только душе угодно, и даже Мэй оправилась от смущения и участвовала в разговоре. Королева осталась довольна, мама была в восторге, а Мэй вся светилась. Не каждый день тебя принимает королева. За обедом я все чаще ловила себя на том, что мне не дает покоя вопрос «А действительно ли я знаю, каков будет выбор Максона? И почему я сомневаюсь, несмотря на его слова?». К концу обеда моя уверенность в себе поубавилась. Весь обед Максон нарочно разговаривал в основном с Крисс, улыбался ей, говорил с ней так, словно между ними что-то есть. Я ревновала? Да. Причем жутко. Зачем он так? Со мной он перекинулся лишь парой фраз. Поэтому, когда он потянул за ухо, я нерешительно ответила ему, хотя мне больше хотелось что-то разбить, чем говорить с ним. И разбить желательно, когда его не будет рядом, а то я за себя не ручаюсь.
Я подождала Максона у лестницы, не удаляясь в свою комнату. Отчего я так поступила, не знаю. Просто настроение немного испортилось.
- Я скучал, - Максон появился неожиданно и очень тихо, так тихо, что я невольно подпрыгнула на месте, когда его рука коснулась моего плеча. Я обернулась, - Что-то не так, милая?
- Все хорошо, - а ведь день так прекрасно начался. Максон мой? Или, может, он выберет Крисс или Селесту? Почему я сомневаюсь? Почему не могу поверить, что он будет моим? Это звучит невероятно, но вполне такое может быть. Когда он вот так смотрит на меня, когда целует, когда шепчет, что любит, я верю ему, верю в него, а вот когда он не со мной, меня одолевает страх. Я боюсь проснутся и оказаться в своем доме, боюсь узнать, что все это могло мне показаться или хуже того, боюсь что меня отправят домой.
- Америка? – Максон вопросительно посмотрел на меня. Максон подождал немного, глядя на мой растерянный взгляд и вместо того, чтобы настоять на ответе, взял меня за руку и повел меня вверх по лестнице. Я молча последовала за ним, не задавая вопросов. Злость моя улетучилась. Не могу я злиться на него, когда он так ласков и внимателен со мной. Я вновь начинаю верить, что единственная для него. Мы поднимаемся на четвертый этаж и поворачиваем вправо, дойдя до конца коридора, мы утыкаемся в зеркальную дверь. Куда Максон привел меня?
- Может теперь скажешь, что с тобой? – Максон поворачивается ко мне и аккуратно, нежно направляет мой подбородок так, что мои глаза встречаются с его. – Америка, ты сама не своя.
- Обед. Почему ты меня игнорировал? Так мило говорил с Крисс, а мне и пяти слов не сказал, - Максон становится вмиг серьезным и тяжело вздыхает.
- Милая, вот о чем я говорил, когда просил тебя продержатся те недели, которые мы будем у Крисс или Селесты. Я не могу сделать окончательный выбор сейчас. Все уже подготовлено и распланировано, да и когда мне еще представится возможность сбежать из дворца? Когда я смогу увидеть свою страну не из окон дворца? Но если ты так остро будешь реагировать, то я не знаю. Америка, мы должны пройти через это. Если я скажу сейчас отцу, что выбираю тебя, он не позволит мне это сделать. Нужно еще немного времени. Милая, потерпи. Я должен так себя вести, чтобы окончательно не разозлить отца, - так Максон мой? Все это для его отца? Король Кларксон. Вот, кто действительно может стать у меня на пути. Это тот человек, который сможет меня растоптать, забрав у меня Максона.
- Я понимаю, но не могу ничего поделать. Когда я вижу, как ты с кем-то из девушек мило беседуешь, мне становится не по себе, - это еще мягко сказано, чаще всего это меня злит, - Да, я ревную тебя.
- Америка, милая, я только твой, - Максон нежно касается моих губ своими, но быстро отстраняется, - Пошли.
Максон открывает дверь и я замираю у входа. Большая комната, как бальный зал сплошь уставлена цветами, кустарниками, даже маленькими деревьями в больших горшках. Вся комната просто утопает в зелени и дневном свете. Потолок и стены тут стеклянные, витражные. Я слышала, что такие вот помещения называют оранжереями. Почему только слышала? Да потому, что своими глазами я ее-таки не видела. В домах Двоек я задерживалась обычно ненадолго и то, только в приемных залах или бальных. Если Тройки и Четверки были к нам любезны, а иногда и добры и внимательны, Двойки нас попросту старались не замечать, для них мы всегда были прислугой. А так, как подобные помещения могли позволить себе только они, мне никак не довелось их увидеть.
- Какая тут красота, - я не в силах сдвинутся с места, обвожу взглядом комнату, пытаясь уловить все, что только могу увидеть. Но все усмотреть невозможно. Вся флора расставлена очень интересными композициями, создавая ощущение, что ты находишься в саду. Конечно, чего еще можно ожидать от дворцовой оранжереи?
- Королевская оранжерея просторней и в ней гораздо больше экземпляров, но эта гораздо уютнее и тут есть экземпляры, которых больше нигде в нашей стране не найдешь, - мы прошли немного в глубь, на небольшую аллейку, хоть она оказалась и узкой, всего для одного человека, Максон не отпустил мою руку.
- Королевская оранжерея? Никогда о ней не слышала. Где она находиться?
- Здесь в Анджелесе. Я тебя туда непременно свожу, - Максон улыбнулся, и я отметила, что эта улыбка озарила его лицо. Я не видела, чтобы он улыбался с кем-то так, кроме меня. Это не вежливая улыбка, а та, которая заставляет улыбаться в ответ, которая затрагивает даже самые скрытые частички души, - Эти растения особенные. Мама говорит, что когда носила меня, однажды забрела сюда и просидела несколько часов тут, любуясь и поняла, что ей так легче перенести тошноту и слабость. Она приходила сюда каждый день, на протяжении всей остальной беременности и как видишь, родился я.