- Да, мама, Америка беременна, - спокойно отвечает Максон, и я только удивляюсь тому, как звучит его голос. В нашей стране за подобное наказывают, а королевских бастардов убивают. Меня страшит лишь одна мысль о том, что о ребенке кто-то может узнать, но с другой стороны, это ведь мама Максона. Королева Эмберли должна понять, она не король Кларксон и жестокости по отношению к внуку в ней нет, точнее к внукам.
Королева Эмберли подходит ко мне и заботливо кладет руку мне на плечо.
- Как ты, дочка?
- Уже лучше. Не волнуйтесь, королева Эмберли, все будет хорошо. Ваш сын помог мне. Если бы не он, детей уже не было бы, - скрывать от будущей свекрови смысла нет. Она бы и так в скором времени узнала, разница лишь в том, от кого она узнает и как. Лучше уж это скажу я. Мама Максона немного бледнеет, она, как никто понимает, какая трагедия едва не случилась. Женщина, потерявшая 3 детей, никогда не позволила бы или не оставила бы без внимания гибель своих внуков.
- Что это значит?
- Ваше Величество, у леди Америки едва не случился выкидыш. Срок еще слишком мал, мы едва сохранили беременность, риск еще очень велик. Мы настоятельно рекомендуем оградить леди Америку от волнений и тревог. Ваше Величество, очень Вас просим поговорить с Его Величеством и объяснить ему необходимость сохранения спокойствия во дворце.
- В этом нет необходимости, доктор Лейсон. Его Величество и на 5 метров не приблизится к Америке. Я не позволю. Он более чем много сделал для своих внуков, хватит, - меня пробирает дрожь от одной мысли, что король может оказался в опасной близости от меня и моих детей. Максон крепко сжимает мои ладони в своих, и в его голосе мы с королевой слышим лишь ярость по отношению к отцу. Я это понимаю, понимаю Максона, но королева Эмберли не знает всего, и поведение сына ее только пугает.
- Максон, сынок, он ведь твой отец.
- Он поставил под угрозу здоровье моей любимой девушки и жизнь моих детей. Думаю, у меня есть право злится на отца и держать его как можно дальше от моей семьи, - Максон слишком категоричен, но я не осуждаю его. Я смотрю на него, и он слегка хмурится, я смотрю на мисс Элинор, она как раз что-то прижала к спине Максона. Пока мы тут разговаривали, женщина обрабатывала спину Максона и сейчас задела особо пострадавшую ее часть.
- Простите, Ваше Высочество, - тихо извинилась женщина, когда Максон снова поморщился и встретился со мной взглядом, я увидела в его взгляде, что он хотел бы ответить «Ничего страшного, я привык к этому», но тут его мама. Королева Эмберли все эти годы жила в счастливом неведении относительно того, какой подлец ее муж, но может, это и к лучшему? У Максона все эти годы хоть была мать рядом. Что было бы, не будь рядом ее? Королева хоть немного сдерживала нрав короля.
- Все хорошо, продолжайте, мисс Рамел.
- Как твоя спина, сын? – будущая свекровь потянулась к сыну, тот хоть и не отстранился, но постарался повернуться так, чтобы мама не увидела его спины.
- Хорошо. Не волнуйся, мама, все и правда хорошо.
- Дай мне взглянуть. Твоя тетя Адель всегда умела залечивать самые разные раны. Я могу позвать ее, и она поможет тебе. Твоя тетя будет только рада.
- Нет, никого не нужно звать. Мисс Рамел прекрасно справилась со всем. Моя спина быстро заживет, не переживай так, - Максон подкрепил свои слова теплой улыбкой и подозрительно бодрым голосом, но королеву это не обмануло. Она очень быстро обошла больничную кровать, на которой я лежала и, прежде чем мисс Рамел успела накинуть по требованию Максона на него рубашку, королева Эмберли увидела спину своего сына, исполосованную спину наследника королевского престола, единственного дитя, которое родилось у королевской четы.
- Максон, - прошептала королева, и ее рука потянулась к спине сына. Она вмиг словно постарела лет на пять, а то и на все десять. Она побледнела, и я всерьез заволновалась о ее здоровье. Я приподнялась немного на кровати.
- Ваше Величество, - тихо прошептала я ей, но ничего не могло изменить ее трагедии. Она никогда даже в самых страшных снах не могла подумать о том, что любимый муж мог хоть рукой тронуть их единственное чадо. Ее рука сильно дрожала, когда она потянулась к спине Максона, она очень сильно дрожала. Я хотела бы чем-то помочь ей, но я даже встать не могу, не навредив детям, да и чем я помогу, если раны королевы скорее душевные, чем какие бы то ни было еще. Я помочь не в силах.
- Мама, это заживет, и все будет хорошо, вот увидишь.
- Но тут столько заживших. Кто это сделал с тобой?
- Мама, они уже давно зажили, не беспокойся.
- Максон, кто это сделал? – королева Эмберли не стала сдаваться и я, пожалуй, впервые в ее голосе слышала властные нотки. Она никогда не разговаривала так с нами, девушками из Отбора, хотя многие давали повод своим поведением, и уж тем более со своим единственным сыном, но прежде и таких откровений тоже не было.
- Ваше Величество, Вам это не понравится.
- Америка, я имею право знать, кто так поступил с моим сыном, с наследным принцем Иллеа. Я поговорю с Кларксоном. Максон? – даже если королева Эмберли и поговорит с мужем, это не изменит того, какой он садист, может только прибавить шрамов на спине Максона или даже могут появится на спине у бедной женщины. Кто знает, что придет в голову безумному королю? Я начинаю волноваться, и Максон, заметив это, тихо признается матери.
- Отец.
- Ты о чем? Отец, конечно, не оставит это так.
- Отец это сделал. Каждый шрам появился по его вине, - Максон находился спиной к матери, и поэтому не видел того, как ее глаза стали пустыми. Она не стала плакать или еще что-то, просто ее глаза стали пустыми, в них больше не отражалось абсолютно ничего. Совсем. Лишь одно сплошное безразличие. Это было хуже любой другой реакции. Ее понять можно. Весь мир ее обрушился в один момент. Ей всегда казалось, что ее муж гораздо лучше, чем он был на самом деле, но он был извергом, тут уж ничего не поделаешь. Она верила в него, когда в него уже даже не верил единственный сын. Ее любимый муж годами избивал ее горячо любимого сына, и только сейчас правда вылезла наружу.
Голова начала пульсировать, и я сжала ее руками. Боль не прошла, а только усилилась, чего, собственно, я ждала? Переживания, волнения, наказание, ссоры с Аспеном, страх за детей и, в конце концов, сопереживание бедной женщине. На сегодня достаточно. Организм это сейчас очень четко показывает.
- Леди Америка, что с Вами? – словно сквозь туман спросила женщина-врач. Она заботливо положила руку мне на плечо.
- Голова болит и слабость. Кажется, сил совсем не осталось, - мне дали что-то выпить, и меня тут же начало клонить в сон.
- Максон, Максон, не уходи, - я знала, что сейчас Максон больше нужен матери, чем мне, но что я могла поделать с собой? Я не могла уснуть, не зная, что он рядом. Кто знает, что может произойти если он уйдет.
- Милая, тебе нужно отдохнуть. Спи.
- Не тут, я не хочу тут оставаться. Не хочу думать о ранах и прочем даже во сне.
- Хорошо, милая, - Максон начал спорить с докторами, а потом я ощутила, как меня словно пушинку подхватили на руки, я прижалась щекой к рубашке моего принца и уснула.
Служанки только подоткнули одеяло вокруг меня, и едва я успела уговорить Максона пойти отдохнуть, и то только после того, как в комнате появилась Марли и заверила его, что не оставит меня, в комнату ворвалась Мэй. Рыжий ураган готов был снести все на своем пути, если бы кто-то попытался преградить ей дорогу и не подпустить ко мне. Она запрыгнула на широкую кровать, и прижалась ко мне всем телом.
- Амес, я так за тебя волновалась. Почему король поступил так с тобой? Ты как себя чувствуешь?
- Мне гораздо лучше.
- А твоя спина?
- Моя спина заживет. Возможно, останется несколько шрамов, но это не смертельно.
Я прижимаю к себе младшую сестренку. Кажется, она все еще не может прийти в себя после случившегося, хотя досталось больше мне, чем кому бы то ни было.
Следом за Мэй уже гораздо спокойнее, чем она, зашли Кенна и мама, за ними шли отец и Джеймс. Папа бледный, а мама вся в слезах. Кенна спокойнее, но ее серые глаза полны беспокойства.