– У него были не только файлы на компьютере, но и журналы, – говорит Том. – Я говорил с Алленом и читал дело по дороге сюда. Один из журналов назывался «Гордость и радость дяди Билла». Как тебе такое отвратительное название?
– Если вы это сделали... – начинает Иззи.
– Я сделал. И тот ублюдок Аллен знает, что это я. Отправил ему письмо в феврале, после диагноза. Всё объяснил. Рассказал то, чего не было в газетах. Он просто игнорировал. Даффри должен был выйти на свободу. Виноват Аллен.
– Если вы это сделали, – повторяет Иззи, – нам не важно, как. Нам важно, кто мог написать это письмо.
Толливер не смотрит на неё, только на Тома. Иззи не удивлена – когда она работает в паре с мужчиной, мужчины обычно игнорируют её мнение.
Женщины тоже.
– Я покупал журналы в даркнете, – говорит Толливер. – Пробрался в его дом – вход в подвал был не заперт – и спрятал их за печкой.
– Скажите, кто был близок к Даффри, – просит Иззи. – Кто мог настолько разозлиться, чтобы...
Толливер продолжает игнорировать её. Он разговаривает с Томом Аттой и набирает обороты.
– Хотите знать, как я залил эти файлы на его компьютер? Я всё объяснил Аллену, но тот ублюдок даже не слушал. Когда я примирился с мыслью о смерти – ну, как умеют это делать – я рассказал всё Бакайскому Брэндону.
Этот парень слушал. Я отправил Даффри уведомление, будто оно от Почты США. Посылка была отправлена не по адресу. Всем понятно, что это фишинг – даже бабушки знают. Но этот болван – вроде как умный начальник кредитного отдела, а на деле дурак, как сломанный выключатель – кликнул на ссылку. Вот тогда я его и поймал. Отправил ему zip-файл, спрятанный внутри его налоговой декларации. Но я никогда не хотел, чтобы он умер. Вот почему я рассказал.
– Не потому, что узнал, что умираешь? – Хотя это не причина их визита, Иззи не может удержаться.
– Ну... да. В этом тоже есть доля правды. – Он на мгновение смотрит на неё, потом опять обращается к Тому. – Виноват и тот, кто его зарезал, верно? Я хотел лишь, чтобы он был в реестре, когда выйдет. Это повышение должно было достаться мне. Мне! А он его украл. – Невероятно, но Толливер начинает плакать.
– ИП, – говорит Иззи. Она думает коснуться его тонкого плеча, чтобы переключить внимание, но не решается. Запах от него крутит ей живот. – Известные причастные. Помогите нам – и мы оставим вас в покое.
– Поговорите с Питом Янгом из кредитного отдела. Клэр Радемахер, главный кассир. Он был дружен с ними обоими. Или Кендаллом Дингли – он управляющий отделением. – Та же собачья усмешка. – Кендалл глуп как пробка, получил должность только потому, что его дед основал банк, а дядя руководит пожарной службой. В честь старика Хирама Дингли даже парк назвали. Я должен был отправить Кендаллу что-то про детей, чтобы все подумали, что Дафф и Дингбат связаны, но не стал, потому что я хороший парень. Знаю, что вы не верите, но в душе я хороший парень. Дафф постоянно лебезил перед Дингбатом. Вот почему он получил моё повышение.
Иззи записывает имена.
– Ещё кто-нибудь?
– Может, у него были друзья в районе, но я не знаю... – Он морщится и выпячивает живот, как будто беременный. Вдруг издаёт громкий пердёж, и когда запах достигает Иззи, ей кажется, что со стен вот-вот сойдет краска. – Господи, как больно. Мне надо в палату. Морфин уже должен начать действовать. Покати моё кресло, ладно?
Том наклоняется вперёд в эту вонищу и тихо говорит:
– Я бы на тебя не нассал, даже если бы ты горел, Кэри. Если ты говоришь правду, ты посадил невиновного человека в тюрьму, и его зарезали, и он умирал целый день. Думаешь, тебе больно? Ему было больно, и он этого не заслуживал. Я бы ударил тебя по этому отвратительному пузу, но ты тогда пёрнешь ещё громче.
– Моя жена ушла от меня, – говорит Толливер, всё ещё плача. – Она забрала детей и ушла. Я сделал это и ради неё, и ради себя. Она постоянно ныла, что мы не можем себе позволить то, не можем позволить это, и кто меня похоронит? А? Кто меня похоронит? Мой брат? Моя сестра? Они не отвечают на мои письма. Моя мать сказала…
– Мне плевать, что она сказала.
– …она сказала: «Ты сам заварил кашу, теперь расхлёбывай». Как это мерзко.