– Спокойней, мисс. Не можешь найти – шурши коробкой.
Кейт сказала, что они будут водить по очереди. Сиденье подгонять не пришлось – обе ростом примерно пять-пять с хвостиком (около 166 см). Кейт была блондинкой, Корри – как говорила её мама, шатенка, но в Портленде она перекрасилась в блонд, просто так, для разнообразия. Кейт, скорее всего, понимала настоящий мотив.
– Когда ты распускаешь волосы, и издалека – мы почти как сёстры, – сказала она, когда они выезжали из Портленда в сторону Рино. Что, по сути, и стало проблемой.
Корри идёт по Лейк-стрит к Вест-Секонд, натянув борсалино почти до бровей. Если женщина в тренче идёт перед ней, Корри либо не замечает, либо потом не вспомнит. Она уже видит вывеску Новости Хаммера из городских газет – когда слева кто-то выкрикивает:
– Эй, Кейт!
Позже Корри скажет полиции, что голос был хриплый, будто женщина накануне наоралась на рок-концерте.
Когда Корри поворачивает голову, кто-то хватает её за ворот куртки и резко затаскивает в переулок, воняющий мусором. Она спотыкается, но удерживается на ногах.
Она успевает подумать: «меня грабят…»
Дальше мысль вылетает из головы, когда её швыряют о кирпичную стену с такой силой, что зубы стучат.
Теперь она видит женщину в тренче: на пару дюймов выше Корри, с ярко-рыжими волосами – явно крашеная. Волосы прижаты дешёвой прозрачной шапочкой от дождя, такую можно купить за доллар. Сумка висит на левом плече, правая рука проникает в неё и достаёт термос, на котором чёрным маркером написано «КИСЛОТА». Женщина отпускает Корри, чтобы открутить крышку, – Корри стоит как вкопанная, слишком потрясена, чтобы убежать.
Она не верит, что это происходит.
– Вот что ты заслужила, – говорит рыжая и плескает содержимое термоса Корри прямо в широко распахнутые от ужаса глаза. – «Жене учить не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии». Первое Послание к Тимофею, сука.
Жжение приходит мгновенно. Зрение уходит в мутную пелену.
– Уезжай домой, Кейт. Пока ещё можешь.
Корри не видит, как рыжая выходит из переулка. Она вообще ничего не видит. Едва слышит собственные крики. Боль поглотила её целиком.
Первое, что она делает в приёмном покое, когда зрение начинает возвращаться – мутное, но оно есть, слава Богу, Иисусу и всем святым – это достаёт из сумочки пудреницу и смотрит на своё лицо. Щёки и лоб – ярко красные, белки глаз – алые, но ни одного волдыря, как она боялась. Это уже после того, как врач промыл ей глаза физиологическим раствором. Адски щиплет. Он говорит, что вернётся через десять минут, чтобы промыть ещё раз.
– Что бы она ни плеснула, это была не кислота, – говорит он, уже уходя к другому пациенту.
Второе, что делает Корри – звонит Кейт. Та, конечно, уже волнуется, где она. Корри немного успокаивается. Кейт тоже спокойна. Говорит, чтобы Корри позвонила в полицию, если кто-то из персонала ещё этого не сделал.
Кейт прибывает на десять минут позже полицейского в форме и на пять минут раньше женщины-детектива. Корри ждёт, что Кейт возьмёт всё под контроль – это же её стиль – но сегодня она просто садится в угол смотровой и слушает. Корри не уверена, связано ли это с тем, что старший офицер – женщина. Может, и так. Детектив записывает описание со слов Корри, отрывает листок от блокнота и отдаёт его копу в форме, который, по всей видимости, уходит передавать ориентировку. Детектив представляется как Мэллори Хьюз.
– Рыжие волосы – это краска или, может, парик?
– Может быть и то, и другое. Всё случилось так быстро. Знаю, звучит как клише, но…
– Понимаю, абсолютно. Если это был парик, его, скорее всего, найдут в ближайшей урне. Если, конечно, кто-то его уже не утащил. Как глазки, полегчало?
– Лучше. Простите, что подняла такую панику, просто…
– Не извиняйся, – говорит Кейт со своего места в углу.
– Просто я думала, что это кислота. Там же было написано – «КИСЛОТА» – прямо на термосе.
– Потому что она хотела, чтобы ты так подумала, – говорит Хьюз. – Как в мультике про Дорожного Бегуна, где на коробке написано «ДИНАМИТ». – Она поворачивается. – Кейт Маккей, верно?
Кейт кивает. Она почти не участвует в разговоре, даёт Хьюз делать её работу, но слушает с жёсткой сосредоточенностью. Корри кажется, что её начальница – очень зла. Это видно по поджатым губам и тому, как она сжимает руки на коленях. Но она проявляет уважение. Пока. Если решит, что Хьюз тянет резину или работает спустя рукава – всё изменится.
– Я читала две ваши книги, – говорит Хьюз. Потом снова обращается к Корри: – Та, что плеснула тебе в лицо эту дрянь – скорее всего, это был отбеливатель – приняла тебя за неё, да? – Кивает на Кейт, у которой губы уже настолько плотно сжаты, что почти исчезли.