– Мистер Гибсон…
Он завершает звонок. Направляет пистолет 22-го калибра сначала на Кейт, потом на Барбару, затем на Корри.
– Ты... и ты... и ты. Если повезёт – я вас застрелю. А если нет...
Он достаёт из сумки Giant Eagle жидкость для розжига. Обильно поливает ею скомканные плакаты, лежащие среди старых деревянных балок, пропитанных креозотом.
– Все это увидят, – говорит он трём женщинам. – Все на этой своей идиотской игре. Увидят, увидят, увидят. Знаете, как бы мой папаша это назвал? Похороны викинга!
Он смеётся, затем возвращается в фойе и продолжает пинать тело Кристофера Стюарта. Ублюдок действительно пытался его остановить!
Хотел застрелить!
19:06.
Льюис Уорик (полицейское управление) и Дарби Дингли (пожарная часть) недолюбливают друг друга, но в одном сошлись: в этом году никакого нытья и жалоб по поводу пристрастных судей, как бывало раньше. Никакого «домашнего свистка» ни для одной стороны.
Скоро, в начале июня, в Цинциннати пройдёт крупный турнир Лиги Бейба Рута, и за триста долларов Уорик и Дингли наняли двоих судей оттуда – не мальчишек, а взрослых мужчин. Поскольку они не из Бакай-Сити, им абсолютно плевать, кто выиграет.
Полевой судья опускается, упираясь руками в колени. Судья за домашней базой опускает маску и приседает за кетчером. Обе трибуны, до отказа забитые зрителями, ликуют.
– Нет отбивающего, нет отбивающего, он мажет! – кричит Дарби Дингли.
Первый отбивающий команды полицейских, Дик Дрейпер, выходит на подачу, покачивая битой. Он отбивает мяч в левое поле.
Игрок пожарной команды отступает назад и легко ловит его.
Верх первой подачи. Один аут. Большая игра началась.
19:10.
Толпа в «Аудитории Минго» начинает нервничать. Одна из сторонниц движения «За жизнь», бывшая чирлидерша из Сент-Игнатиуса, мать шестерых детей, начинает скандировать:
– Кейт МакСлей, Кейт МакСлей, струсила и сбежала!
Это сразу же становится хитом. Остальные сторонники «За жизнь», которых меньше, но они бодры, подхватывают скандирование. Бывшая чирлидерша встаёт и призывает своих встать и кричать громче.
– КЕЙТ МАКСЛЕЙ, КЕЙТ МАКСЛЕЙ, СТРУСИЛА И СБЕЖАЛА!
Кто-то бросает банку с орешками, и та попадает чирлидерше в начёс. Отскакивает без вреда – лака на волосах навалом – но один из мужчин из движения «За жизнь» перепрыгивает через сиденье и хватает женщину, которую считает виновной.
Начинается драка.
Всё пошло по полной.
Глава 25
19:11.
Бетти начинает думать, что у неё не останется иного выбора, кроме как пойти к тому старому хоккейному катку – она вывела его фото на экране телефона – с кометным шлейфом поклонников, тянущимся за ней. Они будут и вокруг неё, и, скорее всего, впереди, протягивая свои телефоны и эти проклятые книжки для автографов: «Ну один, пожалуйста, Сестра, пожалуйста». Не то чтобы она могла убежать от них. Когда-то, может быть, и могла; но это было пятьдесят лет и двести фунтов назад.
Снаружи катка «Холман» Холли тоже слышит аплодисменты с софтбольного поля. Внутри доносятся крики, затем тишина, затем снова крики. Гибсон говорит тремя голосами: своим, голосом ребёнка, которым он когда-то был, и глубоким голосом, который, как она предполагает, принадлежит его отцу. Пока выстрелов не было, но она ждёт их в любую минуту, потому что этот человек, очевидно, безумен как шляпник.
Её нерешительность сводит её с ума. Любое её действие может оказаться ошибкой. Её мёртвая мать только усугубляет ситуацию, качая головой с печалью и говоря: «Плохие решения ведут к беде, а не к избавлению, я всегда тебе это говорила».
Холли думает: «Мне крышка». Затем решает, что это слишком мягко. Слишком мягко. «Мне полный трындец» – вот как на самом деле. И как же ей сейчас хочется сигарету.
В Минго драка постепенно сходит на нет. Впрочем, она и не была особенно серьёзной; эти люди больше привыкли вести бои в соцсетях. Билетерши разнимают немногочисленных сторонников запрета абортов и их противников. Мама-чирлидерша рыдает в объятиях мужа, говоря:
– Что с этими людьми не так, что с ними не так?
На софтбольном поле копы выбывают один за другим, и Изабель Джейнс впервые со времён колледжа занимает место на подаче. Адреналин хлещет через край, и первая разминочная подача у неё выходит настолько дикой, что пролетает не только над головой кэтчера, но и над заградительной сеткой – прямо в толпу болельщиков, стоящих за ней. Это вызывает смех, улюлюканье и насмешки со стороны скамейки «Шлангов» и их фанатов. Какой-то горластый тип из их команды реанимирует старую шутку: