Он зовёт её:
– Только один, только один!
Бетти не слышит его. Шум толпы – сердитые голоса, испуганные крики, стоны боли, гул кричащих мужчин и женщин – усиливается. На краю леса она останавливается и достаёт из сумки пузырёк с таблетками для сердца.
Она принимает три таблетки, надеясь, что они отложат сердечный приступ, которого она избегала последние восемь-десять лет жизни, по крайней мере до того, как она сделает то, что должна.
– Держись, старая дрянь, – говорит она своему сердцу. – Держись ещё немного.
Она достаёт из сумки пистолет Рэда.
– Сестра Бесси! – кричит очкарик-еБэйщик. – Я твой огромный фанат! Мне не удалось достать билет на твоё шоу! Подпишешь...
Она поворачивается, держа пистолет в руке, и хотя оружие не направлено прямо на него – не совсем – очкарик-еБэйщик решает, что на самом деле он вовсе не такой уж и большой фанат. Он разворачивается и убегает, но при этом держит плакат. Подписанный, на eBay или другом аукционе он мог бы стоить как минимум четыреста долларов. Четыреста, по крайней мере.
Перед тем, как Джером сможет ворваться в драку (которая теперь охватывает всё поле) и начать разнимать людей, Рэд Джонс хватает его за руку.
– Бетти, – напоминает он, – если её нет здесь, тебе, наверное, стоит за ней пойти.
Джером смотрит на него, нахмурившись.
– Зачем ей уходить? Она же всё ещё в гримёрке, верно?
– Хотелось бы в это верить, но я так не думаю. Она взяла мой револьвер.
– Что?
Джон Акерли, с кровью, льющейся из носа и рта, вваливается через ворота напротив центра поля.
– Чёртовы пьяницы! – кричит он. – Какой-то идиот дал мне под дых, посмеялся и упал! Ненавижу этих пьяных!
Джером его игнорирует. Берёт Рэда за худые плечи.
– Какой револьвер? Зачем он ей понадобился?
– Мой 38-й. Не знаю зачем. С ней что-то не так. Мне следовало сказать тебе раньше. Старый дурак не мог решиться. Я собирался рассказать после национального гимна, но потом подумал: «Чёрт, столько людей хотят фотографий и автографов, она никогда не выберется». Но теперь… – он качает головой. – Старый дурак, у меня вместо мозгов соус. Револьвер заряжен и, похоже, она собирается кого-то застрелить.
Джером не может поверить в это. Они возвращаются в гримерку, оставляя болельщиков «Пистолетов» и «Шлангов» разбираться самим. Дверь в гримёрку открыта. Блестящие брюки-клёш и звёздная лента свалены на пол. Бетти нет. Теперь он может в это поверить.
Он отступает и видит, как мужчина в очках бежит к софтбольному полю, таща за собой плакат, словно хвост воздушного змея. Он смотрит на Рэда и Джерома и говорит:
– Я попросил автограф, а она направила на меня револьвер! Она сошла с ума!
– Где она? – спрашивает Джером.
Очкарик-еБэйщик указывает рукой.
– Знаю, некоторые знаменитости не любят охотников за автографами, но револьвер?..
Джером бежит к деревьям. Оказавшись в чаще, он видит Бетти чуть впереди – она сидит на скамейке у пикникового столика, голова опущена, бледная и измученная.
В здании катка Триг сидит на трибуне плечом к плечу с Кейт Маккей. Лента на её рту пропиталась кровью и ослабла, чему помог её язык.
– Знаешь, – говорит он, – у тебя есть хорошие мысли.
– Отпусти их, – отвечает она грубым, хриплым голосом. Пытается кивнуть в сторону двух молодых женщин, связанных у штрафной скамьи. Голова слишком туго перевязана, чтобы повернуть больше, чем на дюйм-два, поэтому она просто бросает взгляд в их сторону. – Я та, кого ты хочешь, та самая знаменитость. Так отпусти их.
Триг погружается в воспоминания о том, как сидел на этих же трибунах с отцом. Как отец сжимал его руку так, что оставлял синяки. Как иногда обнимал его во время перерывов. Голос Кейт возвращает его в реальность. Он смотрит на неё с удивлением:
– Откуда у тебя такое самомнение, женщина? Ты выросла такой или родилась?
– Я просто… – пытается ответить она.
– Ты не та, кого я хочу, ты просто оказалась рядом. Тут дело не в славе, а в вине. Именно она привела тебя сюда, правда? И немного желание спасти подругу.
– Но… ты… я думала…
– Когда я говорю, что у тебя есть хорошие мысли, я имею в виду, что, наверное, мой отец убил мою мать.
Кейт смотрит на него.
Триг кивает.
– Говорил, что она ушла, но я знаю, что знаю.
– Вам нужна помощь, сэр.
– А тебе нужно заткнуться.
Он снова пытается прилепить ленту ей на рот, но она не держится.
– Пожалуйста, если мы могли бы просто поговорить об этом…