«Нет, – думает Иззи. – И если письмо пошло в шредер, у меня их никогда и не будет».
– Клэр Радемахер не была в списке свидетелей Аллена, поэтому адвокат Даффри, Гринстед, не задавал ей вопросов. А она не дала показаний, потому что ей не пришло в голову, что комиксы важны. По сути, ваш босс спрятал улики, не так ли?
– Они все мои боссы, – с досадой говорит Роксанна. – В большинстве дней я как женщина с одной ногой в конкурсе пинков по заднице. Но ведь Аллен обещал взять тебя с собой, если продвинется по службе, не так ли?
Это вопрос, который Иззи не станет задавать.
– На самом деле это не просто сокрытие, это преднамеренное введение в заблуждение. И одна из причин, по которой Алана Даффри убили. – Какой-то зек убил Даффри. Воткнул в него заточку, сделанную из ручки зубной щётки. – Роксанна выплёскивает остатки кофе, забрызгивая туфлю.
– Мы с тобой закончили.
Она встаёт и направляется обратно к зданию суда.
– Дуг Аллен не станет окружным прокурором, – кричит ей вслед Иззи. – Даже забудь про письмо от Толливера, которое он, возможно, уничтожил. Когда это всё всплывёт, ему ещё повезёт, если он работу в частной фирме найдёт.
Роксанна не оборачивается, просто уходит прочь. И ничего страшного. Теперь Иззи знает то, что раньше только подозревала (вместе с Томом): Кэри Толливер не был единственным, кто подставил Алана Даффри. У него были сообщники. Если «Билл Уилсон» это знает, он может считать именно Аллена главным виновником.
Иззи поднимает лицо к приветливому дневному солнцу, закрывает глаза и делает глоток латте.
Кейт и Корри приезжают в Омаху в два часа дня – почти всю дорогу за рулём была Кейт, жала на газ по полной. По очереди, меняясь каждые полчаса, они включают Sirius XM: Кейт орёт хиты 80-х во всё горло, потом Корри подпевает Вилли, Уэйлону и Шайне. Сегодняшнее выступление «Завещания женщины» пройдёт в Центре исполнительских искусств Холланда. Две тысячи мест, и, как с радостью сообщает Корри, «в каждом – по заднице!»
Корри занимает своё привычное место – позади управляющего залом с наушниками и маленьким экраном, встроенным в стену, – в то время как Кейт выходит на сцену под гром оваций, заглушающих даже недовольный свист. Она не купила новую борсалино и даже не заказывала. Сегодня на ней красная кепка «Корнхаскерс». Кейт снимает её в традиционном поклоне, выхватывает микрофон с кафедры (на каждом мероприятии Корри подчёркивает, что нужен только беспроводной микрофон, не петличка – Кейт считает их ненадёжными), и выходит на край сцены.
– Женская сила!
– Женская сила! – отвечает зал.
– Вы можете громче! Услышу ли я вас, Омаха?
– ЖЕНСКАЯ СИЛА! – ревёт толпа. Ну, почти вся.
– Отлично, отлично, – говорит Кейт. Она двигается, ходит взад-вперёд. Ярко-красный брючный костюм в тон кепке. Корри нашла его в магазине Fashion Freak. – Прекрасно. А теперь садитесь. Мне нужно засвидетельствовать, Омаха. Я чувствую силу, как никогда, так что садитесь.
Толпа оседает с лёгким шуршанием одежды. Пара женщин плачет от счастья. Такое бывает на каждом шоу. У некоторых – татуировки с Кейт Маккей.
– Для начала давайте представим, что мы снова в школе. Сможете? Сможете? Отлично! Прекрасно! А теперь я попрошу всех мужчин в зале поднять руки. Давайте, парни, не стесняйтесь.
Смех, возня, но мужчины стараются держаться как джентльмены. Поднимают руки. Корри подсчитала: примерно двадцать процентов аудитории каждый вечер – мужчины. Не все они из тех, кто свистит и возмущается, но большинство – да.
– А теперь те мужчины, у кого был аборт, держите руки поднятыми. У кого не было – опустите.
Больше смеха. Большинство женщин аплодируют, когда все мужские руки опускаются.
– Что, ни одного? Вау! Ну ничего себе, святые джиперы!
Общий смех. Корри слышала эту разогревающую речь уже много раз.
– А теперь давайте подумаем, кто у нас в Небраске законы пишет? Я имею в виду это в контексте решения по делу Доббс, после которого регулирование абортов вернули штатам. В Небраске лимит – двенадцать недель. Семьдесят два процента законодателей, которые приняли этот закон, – мужчины, которые никогда не стояли перед выбором, делать аборт или нет.
– Божий закон! – выкрикивает кто-то с задних рядов зала.
Кейт даже не моргает. Она никогда не теряется.
– А я и не знала, что Бог был избран в Законодательное собрание Небраски.
Это вызывает волну аплодисментов. Корри всё это уже слышала раньше, и, поскольку сегодня ей не предстоит выходить на сцену – Кейт будет одна, как они обе и предпочитают, – она направляется в гримерку, чтобы сделать несколько звонков. Надо развязать пару узелков перед следующим городом.