Препод разворачивается, и Триг наконец видит кровь. Она сочится из дырки в центре его клетчатой рубашки.
– Выстрелил в меня!
Триг снова оборачивает полотенце вокруг пистолета (не самый хороший глушитель, но хоть что-то) и поднимает его. Но выстрелить не успевает: Препод опускается на колени, потом падает лицом вниз в дверном проёме, ведущем в кухню. Одна из его ног дёргается и задевает уцелевший стакан. Тот прокатывается чуть-чуть по ковру, всё ещё проливая имбирный эль, и замирает.
Триг подходит к Преподу и нащупывает пульс на его толстой шее. Кажется, его нет. Похоже, он мёртв. Но тут один глаз, который Триг видит, открывается.
– Выстрелил в меня, – шепчет Препод, и кровь течёт из его рта. – За что?..
Триг не хочет стрелять ещё раз и решает, что это необязательно.
На концах маленького дивана лежат две подушки. На одной вышито: БУДЬ ПОПРОЩЕ. На другой: ОТПУСТИ И ДОВЕРЬСЯ БОГУ. Триг берёт вторую и кладёт её на лицо Преподу. Прижимает минуту. А может, и чуть дольше. Голос отца внутри говорит: «Сейчас было бы очень нехорошо, если бы кто-то вошёл».
Когда он убирает подушку, единственный видимый глаз Препода открыт, но словно стеклянный. Триг тычет в него пальцем – никакой защитной реакции.
Он ушёл.
– Прости, Препод, – говорит Триг.
Он шарит в заднем кармане Препода, достаёт бумажник и заглядывает внутрь. Тридцать баксов и карта Visa. Бумажник отправляется в карман Трига. Затем он снимает с Препода часы и тоже прячет их. В спальне он открывает дверцу шкафа, используя полотенце. Тянет достаточно сильно, чтобы сдвинуть её с направляющих. Стаскивает одежду – в основном джинсы и дешёвые рубашки – на пол вместе с вешалками.
Снова с помощью полотенца открывает ящик прикроватной тумбочки. Внутри – Библия – Большая книга. Двенадцать шагов и двенадцать традиций, кучка медалей трезвости AA, сорок долларов, пара, кажется, аптечных очков и фотография, на которой Препод сосёт член молодого мужчины. Кажется, Триг видел его на собраниях. Его вроде бы зовут Трой. Триг забирает деньги, а после короткой паузы – и фотографию. Ему бы не хотелось, чтобы полиция её нашла. Парень может попасть в неприятности.
На кухне он находит записную книжку. В клетке на 20-е число большими буквами написано: «ТРИГ 7 вечера». Это создаёт проблему. Украдёт ли случайный грабитель такую бесполезную вещь, как блокнот с записями? Нет. Кто-нибудь может заметить, что она исчезла. Например, уборщица, если у Препода была такая. Украдёт ли вор один-единственный лист? Определённо нет. Пролистав записи за прошедшие месяцы, Триг видит, что там аккуратно прописаны другие имена и даты – тоже, вероятно, сеансы «консультаций». Или свидания.
Что делать?
Первая мысль – нацарапать кучу случайных имён и времён, включая своё. Будто бы это сделал сам Препод, если бы люди не приходили на назначенные встречи. Он берёт ручку, лежащую рядом, чтобы начать строчить, но останавливается. Где-то могут храниться и другие блокноты за прошлые годы – на чердаке, в подвале, в гараже. Если полиция найдёт их и увидит, что ни в одном имена не зачёркнуты, это вызовет подозрения, верно? Они внимательно изучат дату сегодняшнего дня. А если смогут с помощью какой-нибудь научной приблуды – инфракрасного света или чего-то ещё – разглядеть имя под зачеркушкой...
Он фыркает, почти смеётся. Совершить четыре убийства – и споткнуться об адресную книжку? Абсурд!
«Ты идиот», – говорит голос отца. И Триг почти его видит.
– Может быть, – отвечает он. – А может, это всё твоя вина.
Собственный голос немного его успокаивает, и тут приходит идея.
Он берёт ручку и склоняется над клеткой с собственным именем. «Осторожно, – говорит себе. – Делай так, будто от этого зависит твоя жизнь, потому что, возможно, так оно и есть. Но не тормози, как начнёшь. Не дёргайся. Должно выглядеть правдоподобно».
К тому времени, как Триг выходит из дома, уже почти стемнело. Он идёт обратно к освещённым бейсбольным полям, туда, откуда доносится шум болельщиков. Его никто не замечает, и он воспринимает это как знак одобрения от отца – как миссии в целом, так и той небольшой, но важной правки, которую он внёс в блокнот Препода. Отец мёртв, но его одобрение по-прежнему важно. Не должно бы – но важно.
Триг садится в машину и уезжает, остановившись лишь затем, чтобы вытереть 38-й и выбросить его в ручей Крукед-Крик. Кошелёк и часы Препода летят туда же. Вернувшись в «Элм-Гроув», он выуживает из мусора пустую банку из-под томатного супа, кладёт в неё фотографию и поджигает. Поездка в Таппервиль была необходимым отклонением от маршрута, но теперь он может вернуться к главной задаче.