Я быстро завожу двигатель и срываюсь с парковки. Лжец, обманщик и предатель… Руки всё ещё дрожат. Как бы в таком состоянии не попасть в аварию.
— Нет, я сама приеду. Цветы по дороге заберу. Подарок у меня.
— Всё нормально?
Я не могу ответить ему «да», поэтому сбрасываю вызов и кидаю телефон на приборную панель. Всё нормально, а как же. Настолько, что впору с разгона врезаться в какой-нибудь столб, лишь бы не чувствовать едкую горечь, которая плавно расползается по телу и захлёстывает меня с головой.
В ресторане «Бархат» полно людей. Я с трудом протискиваюсь к имениннице, вручаю подарок и букет. Свекровь так крепко прижимает меня к себе, что хочется расплакаться прямо на её плече. Нельзя. Ей сегодня нельзя нервничать. Я расскажу Эмилии Альбертовне обо всём, что произошло, но чуточку позже. Уверена, она встанет на мою сторону, даже несмотря на то, что Тимур её родной и любимый сын. Он не прав. Он разрушил нашу семью.
Пока я ехала на торжество, успела немного успокоиться и поразмыслить. Десять лет отношений, семь из которых мы прожили как муж и жена, — в топку. Я не смогу закрыть глаза и простить. Слишком ярко и реалистично. Слишком больно и обидно. Если бы не случайность, я, возможно, ещё долго жила бы в неведении. И верила, верила, верила…
— Спасибо, моя хорошая, — произносит ласково Эмилия Альбертовна. — Где Тимур?
— Он… ещё на работе. Задерживается.
Свекровь закатывает глаза.
— Ничего нового.
Мне становится интересно, могла ли она знать о том, что происходило за моей спиной? Могла ли умалчивать? Нет… это точно не про неё. Эмилия Альбертовна никогда бы не поступила со мной так.
— О, какие люди! Богдан! — расплывается она в улыбке и машет рукой.
Я тут же перевожу взгляд на Тихомирова. Он уверенной походкой идёт прямо в нашу сторону. В дорогом тёмно-синем костюме и белоснежной рубашке. Короткая стрижка, цепкий взгляд чёрных глаз. Если бы мой отец узнал, кем Богдан стал за эти десять лет, то точно перевернулся бы в гробу.
— Рада, что ты нашёл время, чтобы заехать!
Богдан вручает имениннице цветы, произносит поздравление. Эмилия Альбертовна похлопывает его по спине.
Отстранившись, Тихомиров кивает мне в знак приветствия и слегка улыбается. Мне с трудом удается улыбнуться ему в ответ.
Интересно, а он… он знал о том, что у Тимура есть любовница?
Глава 2
Поверить не могу! Я просто не могу в это поверить!
Ворвавшись в дамскую комнату, запираюсь на щеколду. Сердце разрывает от частых ударов и болезненно покалывает. Опираясь спиной о холодную стену, закусываю нижнюю губу до крови.
Тимур притащил Олесю на торжество. Они приехали на его машине.
Самое забавное, что никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания. Что тут такого? Тимур и Олеся вместе работают, помощница тоже приглашена на юбилей моей свекрови. Она поздравила Эмилию Альбертовну, вручила ей презент и отправилась по залу искать родителей. Возможно, я бы тоже вела себя невозмутимо, если бы не тот факт, что я застукала их в недвусмысленной позе несколькими часами ранее.
Тимур вёл себя как ни в чём не бывало. Видимо, враньё вошло в привычку. Они с Олесей настоящие актёры, которые нигде не прокололись: никаких лишних улыбок, взглядов или жестов. Я наблюдала. Муж поздравил мать, затем подошёл ко мне и обнял за талию. Внутри всё бурлило при этом. Что-то огненное и опасное растекалось по венам и разогревало кровь.
От поцелуя я увернулась, ведь ещё неизвестно, где были его губы и прополоскал ли он после этого рот. Боже мой, какой кошмар.
Упираясь лбом в стену, остываю. Осталось чуть-чуть потерпеть. Станет ли после этого легче, не знаю. Я правда не знаю, что будет дальше.
Как так вышло, что моя устоявшаяся жизнь резко перевернулась вверх дном? Что я сделала не так? И как при этом продержаться до окончания вечера? Как не свихнуться? Может, уехать домой пораньше? Но все заметят и начнут спрашивать…
Мне стоит огромных усилий выйти из уборной. Поправив вечернее платье, я подхожу к зеркалу и умываю лицо. Услышав позади себя шаги, поднимаю голову и замечаю в отражении Богдана. Умывальники здесь смежные для мужчин и женщин, поэтому удивляться нечего, но тем не менее я вскидываю брови и тянусь к салфеткам.
— Прекрасно выглядишь, Светлячок, — кивает Богдан, глядя на глубокое декольте моего платья.
Смутившись, вытираю лицо. Прощай, ровный матовый тон.
— Спасибо. А у тебя, как я вижу, выработалась привычка — караулить меня возле уборной?
— Где, как не здесь, вести с тобой грязные разговорчики?