– Малышки сегодня очень послушные, Агата Хармановна.
Вот Любе я, конечно, верю, но все равно как-то удивительно. Никакого Армагеддона после переезда? Никаких капризов.
– Они рисовали с самого утра. Им в художественную школу нужно. У них настоящий талант!
– Мы очень скучали и никуда не хотели без тебя, – Анжела с ангельскими глазками обнимает меня и я снова готова расплакаться.
Мои крошки.
– И мы хотим покататься на пони, поэтому надо слушаться Любушку. Пока.
Сдает со всеми потрохами обеих чертят Ангелина.
– Понятно. И что там вы такого нарисовали, что даже Любушку поразили?
Интересно, откуда вдруг у моих малышек талант рисовать?
Раньше этим не занимались.
Бегали и носились, как угорелые. Ну, это в меня, в кого еще. А в отца… Им финансами ворочать и всех вокруг одним взглядом нагибать. Рисование точно уж не талант их папочки!
– Мы папу нарисовали!
– Кого?
Чуть на падаю прямо на пол.
– Вот!
Ангелина уже несется к столу и возвращается с большим листом бумаги.
На котором…
На котором, черт возьми, нарисован Арбенин! Да еще и так точно, что как будто прямо сейчас смотрит на меня своим рентгеновским взглядом!
– Ангелина? Анжела? Вы где видели этого дядю? Он что? Сюда приходил?
– Агата Хармановна, ваш кофе.
Я беру принесенную Любушкой чашку, но тут же роняю ее , обжигаясь и зашипев. А еще просто падаю на диван. Ноги подкашиваются.
– Вам плохо? Не волнуйтесь. Я все приберу сейчас. Вы только не двигайтесь. Девочки, вы тоже.
– Ангелочки, стойте на месте.
Но малышки оказываются быстрее.
Они просто запрыгивают на диван и прижимаются ко мне с двух сторон.
Дыши, Агата. Дыши!
Они никогда не спрашивали меня про папу.
И я с радостью думала, что еще не наступил тот возраст, когда им это станет интересно и они начнут задавать вопросы.
Но…
Выходит, они уже начали об этом думать?
– Люба, это они сами нарисовали? Или им кто-то помогал? Ты?
Да не может быть. Тем более, что Любушка и не видела Арбенина. Она ведь не была в гостинице!
– Мы сами, мамочка.
– Сами.
– Он приходил к вам? Сюда? Пока меня не было?
– Нет.
– Не приходил.
– Мы его в коридоре видели, когда уезжали.
– И он же заходил тогда к нам в номер.
– Он разговаривал с вами? Что-то говорил?
Мне плохо. Внутри все обрывается. Особенно после того, как Арбенин ясно сказал, что забрал бы детей и все!
– Нет, мам.
Обе малышки качают головками и пожимают плечами.
– Тогда почему вы его нарисовали? Почему вообще запомнили?
– Нуууууу… Он красивый.
– И он мог бы быть нашим папой.
– Может, он согласится, если его спросить?
– Он нам понравился!
– У всех есть папы.
– И мы тоже. Хотим. Своего.
– Давай его заведем себе, а, мам?
– Возьмем к нам жить. Только не в номер, а в дом?
– Уффффффф. Любушка. Воды мне принеси, пожалуйста.
Я жадно глотаю воду под внимательно и выжидательно смотрящими на меня двумя парами глаз.
С ума сойти!
У моих малышек что? Радар какой-то на Арбенина сработал?
Ох, а я –то думала, их интересуют пока только платья и сказочные персонажи! А они, оказывается, о папе думают.
– Давно у вас такие мысли?
– Какие, мам?
– Ну… Чтобы папу себе где-то взять?
– Нам просто раньше никто не нравился, – совсем по-взрослому вздыхает Ангелина.
– Но мы бы хотели. У Риммы вот собачка есть. А папа это даже лучше!
– Дааааааа! Лучше! Возьмем его, мам?
– Себе.
– Так, девочки.
Чееерт. К такому разговору нужно готовится. Желательно, в спокойной обстановке. Но приходится на ходу, раз уж так.
– Вы должны понять. Нельзя так просто взять и завести себе папу. Это же не собачка, а живой человек.
– Собачка тоже живая, – совершенно логично разводит руками Анжела.
– Девочки. Это просто чужой дядя. И мы его совсем не знаем.
– Но ты же взяла его в наш номер.
– Потому что он его купил. Это клиент, как и все другие наши гости.
Черт.
Присмотрись они к кому-то другому из гостей, все могло бы выйти даже забавно. Мы бы просто посмеялись и на этом разошлись. Но Арбенин! Боже! Ну, почему именно Арбенин?
16 глава 16
– Девочки. Это просто чужой дядя.
Вздыхаю, гладя их по головкам.
Внутри все передергивает от того, что на меня смотрят… Две пары именно ЕГО глаз.
Такие же синие. Такие же… Жесткие сейчас. Вот как им удается? В один миг сама любовь и нежность, а в другую секунду чистая ледяная глыба?
– Все когда-то были чужими.
Пожимает плечами Анжела, чеканя каждую букву так, что у меня внутри снова все передергивает.
– И что?
Совершенно безапелляционно добавляет Ангелина, причем сверлит меня тем самым фирменным Арбенинским взглядом.