— Открыто, — приглашает Демид.
Дверь приоткрывается.
— Мальчики и девочки, вы одеты?
— Одеты-одеты, смелее.
В комнату входит Алена.
Такая же свежая и красивая, как и вчера — ни тени усталости на лице.
Глаза искрятся добрым юмором.
Она уважительно кривит губки, подмигивает мне и едва заметно кивает на кровать.
— Выспались?
И не выдержав мину задорно смеется.
Демид подыгрывает:
— Спали бы еще, да спали, если бы кое-кого не надо было выпроводить из дома…
Спускаемся вниз.
— Маришка еще спит?
— Угу.
— Тогда давайте потише…
— Что-то ты об этом ночью не вспоминал, — смеется Алена, а я густо краснею.
Вроде и взрослая уже девочка, а смущаюсь как школьница.
— Ладно-ладно, не переживайте. Ее комната слишком далеко от вашей. Все в порядке.
Лицо Алены мрачнеет.
— Как нехорошо уезжать вот так… не попрощавшись с дочерью.
Глаза выражают искреннюю боль.
Мне становится ее очень жаль. Подхожу и обнимаю.
Она благодарно поглаживает меня по руке.
— Это ведь ненадолго, верно? — пытается найти в этом успокоение.
— Верно, — соглашается нарочито грубовато Демид. — Не переживай, мы тут ей такую программу устроим — она про тебя даже и не вспомнит. Верно, Оль?
Киваю.
— Конечно, Ален. Мы постараемся.
— Вы такие клевые, — ее лицо тут же проясняется, хотя где-то в глубине глаз все еще прячется беспокойство и грусть.
Ну, еще бы — нет таких слов чтобы до конца унять материнское сердце и совесть.
Демид готовит свой потрясающий кофе.
Мы не включаем свет и наблюдаем за тем, как все сильнее и сильнее светлеет небо.
Аромат по гостиной разливается — просто потрясающий.
У Алены еще есть время в запасе, и мы не торопясь завтракаем.
— Ребята будут ждать тебя в аэропорту. Контакты их скинул. Прислушивайся, ладно.
— Ой, ребята твои, — беззаботно машет рукой Алена.
— Я серьезно. Прошу тебя. Будь внимательна и осторожна.
Его голос абсолютно серьезен, и в нем отчетливо слышится такая искренняя забота, что Алена перестает дурачиться и просто кивает.
— Конечно, Дём. Само собой. Не волнуйся.
А я просто смотрю на Демида и в который раз поражаюсь неоднозначности его личности.
За грубой, временами даже страшной маской скрывается удивительно чуткий и добрый человек.
Добр он, правда с маленькой оговорочкой — только к тем, кто ему дорог.
Это я понимаю все лучше и лучше.
Глава 48
Ольга
Демид выглядывает в окно — на подъездной дорожке паркуется черный внедорожник.
— Леха приехал.
Эти два слова — предвестник прощания.
Аленины глаза вдруг будто потухают.
Она старается улыбаться через силу, но ее напряжение заметно для всех.
Мне очень жаль ее — не представляю, что она чувствует, оставляя дочь в такой ситуации.
Восхищаюсь Алениным мужеством и решимостью.
Умничка!
Демид поднимается с места и проходит по коридору до комнаты, где спит Маришка.
Замирает у двери. Прислушивается, потом тихонько приоткрывает.
Удовлетворенно кивает головой сам себе и возвращается к нам.
— Спит.
Мы выходим из дома.
Меня тут же оглушает гомон птиц. Их невидно, но воздух вокруг просто наполнен их звонкими радостными трелями.
Дышится очень легко.
Утренний воздух слегка бодрит прохладой — до мурашек.
Поеживаюсь и плотнее кутаюсь в куртку Демида.
Изо рта вырывается белесый парок и улетает в безоблачное небо.
Щеки румянятся будто после пригоршни ледяной воды.
Алексей выбирается из автомобиля и подходит к нам.
Здоровается с Демидом, уважительно кивает мне.
Алена вздыхает и улыбаясь поворачивается к нам.
— Ну что, будем прощаться?
Поочередно обнимает нас.
— Будь аккуратна, ясно? И звони.
— Хорошо-хорошо, — Алена разворачивается и больше не оглядываясь быстрым шагом идет к машине.
Меня бьет легкая дрожь. То ли от прохлады, то ли от волнения…
И когда я успела стать такой чувствительной?
Тяжелая сильная рука ложится мне на плечи и через мгновение я в объятиях.
Аромат утренней, даже слегка морозной свежести смешивается с горячим теплом его тела.
Расслабляюсь.
Теперь мне тепло и хорошо.
Спокойно так. Уютно.
Провожаю Алену взглядом и сочувствую ей.
Наши пути расходятся в диаметрально противоположных направления: я остаюсь с мужчиной, она — идет в одиночестве решать совсем не женские дела…