— Всё, пойдем, у меня в машине есть шоколад и пара бутылок с водой.
— Пригнитесь и идите сюда, — машет рукой мужик.
— Видишь, нас уже встречают. Анжелика! — приободряю ее.
— Они мои дети… — безжизненным голосом сообщает мне.
— Они наши дети, — плюю на все указания. Снова подхватываю Анжелику и несу на руках прямо до своей машины. Открываю незапертую дверь, усаживаю женщину на сиденье. Обхватываю руками ее подбородок, приподнимаю ее голову и смотрю в глаза.
— Я вас не брошу! Слышишь меня? Не брошу, — закрываю дверь. Обхожу машину и занимаю водительское кресло.
— Я никуда не поеду, — шепчет.
— Мы и не поедем. Просто посидим в машине.
— Ты просто не понимаешь, что они для меня значат!
— Откуда же мне понять? У меня раньше детей и не было, — вздыхаю. У самого ком в горле, бл*ть, меня почти колотит от произошедшего, а как же она? — Анжелика, как ты?
— Сам как думаешь?
— Оставь эти детские пререкания для кого-нибудь другого. Я тебя конкретно спрашиваю о твоем самочувствии!
— Рука болит.
— Что еще?
— Душу разрывает на части! — кричит, глядя на меня.
— Представь себе, у меня тоже, бл*ть разрывает! — поздно соображаю, что сказал.
— Ты сказал, что…
— Тихо, Анжелика. Михайлов профи. К тому же у него свой интерес имеется.
— Какой?
— Его двое детей тоже в этом садике.
— Анжелика, кто тот г*ндон? Кто напал на садик? Почему ты с ним знакома? — с ужасом спрашиваю мать моих детей.
— Он мой бывший, решивший отомстить, — всхлипывает. Беру ее за ладонь, сжимаю, не умею я чувства проявлять.
— Расскажи, — тянусь к бардачку и достаю оттуда шоколадку. Разламываю пополам, снимаю обертку. Протягиваю сладко пахнувшую сладость. Анжелика странно смотрит сначала на шоколад, затем на меня и снова на шоколад. Все же прикасается к половине и берет своими тонкими пальцами. Откусывает край плитки, зажмуривается на пару секунд, словно растирая языком по небу шоколад.
Тишину нарушают звуки сирены скорой въехавшей во двор. За ней маячат ещё какие-то машины. Пристегиваюсь и перегоняю свое авто в другое место. Отсюда, конечно, совсем обзор не тот. Калитку детского садика уже не видно. Придется выйти из машины и стоять на улице. Хотя, с другой стороны, может, услышу что-то новое. Из подъехавших машин стали вылезать люди. Врачи скорой, прошли на территорию детского сада и скрылись за деревьями и кустами.
Так, если скорая приехала, значит, уже кому-то оказывают помощь. Сую руку в карман куртки, натыкаюсь на что-то холодное, вынимаю предмет, усмехаюсь.
— Что это? — спрашивает Анжелика, доедая шоколад.
— Перочинный нож и рогатка. Не пригодились.
— Можно? — тянет руку к ножику. Киваю и отдаю его ей. Достаю телефон, десять пропущенных вызовов, два сообщения. Я же звук отключил, бью от злости ладонью по рулю.
Слава: "Всё".
Слава: "Забир".
Вчитываюсь в слишком короткие сообщения. Первое ещё понятно, а вот второе. Что Михайлов хотел написать? "Забирай"? Перезваниваю другу. Длинные гудки. Жду, пока телефон сам даст отбой.
— Что? — словно что-то почувствовала, спрашивает Анжела.
— Пока не знаю, — оба оборачиваемся и смотрим туда, где припарковались скорая и другие машины. Из только что прибывшего микроавтобуса выпрыгнули люди и стали доставать оборудование из авто. — Журналисты, — Анжелику передернуло от моих слов.
— Анжелика? А это ведь не единственный выход с территории садика.
— Нет, есть ещё два.
— Покажи мне где, — выруливаю и еду, следуя указаниям, оказываюсь у очередной калитки. — Пойдем, — выхожу из машины, жду Анжелу и вместе проходим через калитку. Дальше нам идти не позволили, тут же подбежали мужики с грозными надписями на спинах.
— Я к Михайлову, — произношу в надежде, хоть как-то попасть к моим, нашим, детям.
— Его уже увезли.
— Куда?
— В больницу.
— Твою мать! У нас здесь дети, трое, мальчик и две девочки. Из четвертой группы. Егоровы, — нас осматривают с ног до головы. Анжелика словно во фрустрации, делает то, что говорят.
— Ладно. Кто-нибудь один из вас пусть детей заберет, — дает разрешение мужик. Анжелику, в таком состоянии, я отпустить одну не могу. Самому идти не вариант, дети меня не знают. Хуже того, я — их враг. Вспоминаю, как сын меня дрянью в машине облил. Молодец! Хоть тогда я и не оценил его порыва помочь матери. А зря, смелый малец.
— Можно вместе? Я один троих детей не унесу на руках, а моя жена и тем более.