Весь следующий месяц, был словно волшебным, не смотря на ранний токсикоз, изменение запахов. Я была счастлива. Счастлива до тех пор, пока мне не позвонили, попросив прийти на опознание… Игоря. Он погиб. Столкновение. Машины в смятку, шансов не было.
С пятой попытки я смогла позвонить маме, руки дрожали так, что телефон я попросту не могла держать. Он лежал на кровати, а я просто тыкала пальцем в экран, иногда попадая в капли слез, — боль сжимает виски сильнее. — Он не успел. Ему было всего тридцать. Целая жизнь, и ни дня без нее. Он не увидел детей, не услышал их первые слова, первый топот ног. Я ненавижу себя. Я знаю, что ничего плохого не сделала, но… он просто погиб…
— Малышка, — Кирилл сел рядом и перетащил меня к себе на колени. Обнял и прислонил к своей груди. Впервые мне не хочется врезать за такое.
— На похороны меня не пустили родители. Младшая сестра словно приросла ко мне. Ей в то время только исполнилось шестнадцать. Не знаю, кто из нас тогда сильнее повзрослел.
Скорее она, чем я. Родители вытаскивали меня из депрессии, сестра ночевала у меня в кровати.
Я не знаю, как в ВУЗе узнали о случившемся, но директор пошел мне на встречу. Все зачеты и экзамены мне проставили автоматом. Я явилась лишь на сдачу ГОСов и защиту диплома. ГОСы я сдавала выучив всего лишь один билет, который мне и попался на экзамене. Спасибо преподавателям, без их понимания и сочувствия, я бы просто забрала документы и ушла с последнего курса.
Хуже всего было моим родителям, когда первое УЗИ показало двойню, все обрадовались. А потом из двойни получилась тройня. Моя мама ушла с работы, сестра прогуливала школу, чтобы помогать мне. Я их не просила так делать, они сами…
Отец очень разозлился на Лену, мою сестру. В школу она стала ездить с конвоем, который ее пас на уроках.
— На что вы жили? — удивленно перебивает Кирилл.
— У папы бизнес, сейчас, еще больше расширился. А тогда, нам денег хватало, да и пособия на детей были.
— Дальше.
— А что дальше? — нехотя уточняю у мужчины.
— Как ты познакомилась с уродом, что детский сад в заложники взял? — этого вопроса я боялась больше всего.
— После Игоря, у меня никого не было. Долго не было. Все окружающие мужчины, казались мне словно в тумане. С Васей я просто столкнулась в метро, и он сразу стал за мной ухаживать. А мне это было так нужно, необходимо словно воздух. Я повелась на его красивые жесты.
Однажды, год назад, я разрешила Васе переночевать у нас. Тогда, мы с детьми жили в квартире, отдельно от родителей. Я хотела, чтобы Тимофей и Вася поладили между собой, мужики же все-таки. Девочек забрали к себе с ночевкой мои родители.
Мы втроем съездили в парк, потом в кино и поздно вернулись домой. Тимофея я уложила спать, сама ушла к себе. А Вася должен был спать в гостиной, но… он решил иначе.
— Он тебя изнасиловал? — громко выдохнул Кирилл.
— Нет, не успел. Я закричала, прибежал Тима и… я тогда ничего не успела понять. Лишь увидела, как в руках сына блеснул нож. Вася медленно осел на палас, истекая кровью. Я схватила сына за руку и выбежала в чем была из квартиры. Соседи разрешили позвонить. Папа приехал быстро. С ним были какие-то люди. Нас с Тимофеем увезли. Квартиру продали, а Васю посадили на десять лет.
— Но он сбежал… — подытожил Кирилл.
— Видимо так, — снова всхлипываю, но мужчина берет меня за подбородок, сжимает свою ладонь.
— Не смей плакать! Ты делаешь себе только хуже. Посмотри на себя! У тебя опухшие глаза, покрасневший нос. Ты в слезах, твое лицо красное и припухшее. Ты хочешь, чтобы дети тебя увидели в таком состоянии? Прошлое это прошлое, отпусти это и живи настоящим.
— Я итак живу сегодняшним днем, — еле выдавливаю из себя. Я боюсь разрыдаться. Боюсь, что меня снова смоет в этот водоворот безумия.
— Нет, ты живешь прошлым, оно подтачивает тебя изнутри и не дает жить дальше. Так нельзя! Ты даже забила на наших детей!
— Это не правда! — кричу, пытаясь вырваться из сильных мужских рук.
— Ты забила на наших детей! — повторяет он злую фразу. Я впиваюсь ногтями в его руки, но ему все нипочем. Он меня не отпускает. Тогда я кусаю его за кисть. Мне кажется, это мой единственный шанс и я вцепляюсь зубами. Меня аж бьет изнутри крупная дрожь, когда он отпускает меня и отдергивает руку. А потом он начинает смеяться.