Я не смог сразу же поехать домой, слишком разочарован был, чтобы запирать себя в четырёх стенах. Я просто ехал по дороге, снова и снова выполняя какой-то поворот и уговаривал себя, что по факту был виноват сам: никто больше. Сам придумал эти ожидания и уверовал в них.
Рабочий день закончился около полутора часов назад, а это как раз означало, что пробка, образовавшаяся в Сан-Франциско, наконец-то дотянулась и до городов по другую сторону залива. Радовало, что, протолкавшись через мост, машины разъезжались в разные стороны, и движение было не таким затрудненным, как классическая пробка большого города. И всё равно машин было много, они двигались плотным потоком. Я поднял крышу кабриолета, постоянно поправлял и натягивал козырёк кепки максимально низко, но так, чтобы не мешать обзору дороги, сполз по сиденью ещё ниже и ругал себя ещё сильнее, что вообще въехал в город, стоя в очередной толкучке из машин.
Зачем я сюда приехал?
Этот вопрос эхом отдавался в моей голове и имел несколько корней.
Во-первых: это было максимально безрассудно. Я даже представить не мог, насколько хорошо мой грим может помочь меня не узнать заядлому фанату, так же, как и не знал, встретиться ли такой в соседней машине.
С помощью навигатора на телефоне было не трудно отыскать нужный адрес и если бы я сделал это сразу же, то мог попусту даже не въезжать в город, чтобы потом не возвращаться по нему. Самонадеянность, что я откуда-то могу знать дорогу до нужного адреса среди небольших городков, в которых толком-то никогда не бывал. Это было, во-вторых.
Я проехал вдоль и поперек Милпитас, небольшой город поблизости, пока не решил включить навигатор и не понял, что даже не нужно было съезжать с трассы, которая соединяла Фримонт и Милпитас. Всё, что требовалось, это двигаться вдоль зеленых холмов, на которые выходил задний двор тетушкиного дома и миновать все пробки. Я снова не отличился разумным поведением.
Большое светлое здание располагалось посередине огромной парковки и судя по указателю тут была как уличная парковка, так и подземная.
Я припарковался на другой стороне улицы в тени бука и неспешно осмотрел комплекс напротив.
Свободная парковка без всяких шлагбаумов, которые сейчас так любят все торговые центры и организации. На въезде стоит большая информационная табличка, но мне было не видно, что на ней написано. Наземная парковка была немного выше уровня проезжей части, тогда как подземная уходила вглубь примерно на половину этажа. На скидку от края дороги до входа в здание было метров сто - сто пятьдесят. Дом был трехэтажным, отделанный светлым камнем и с большим количеством окон. Крыша была плоской и с высоким оградительным забором, за которым виднелись люди, перемещавшиеся по ней. Над крыльцом располагался большой чёрный банер с названием: «Дом реабилитации», - ниже, намного мельче другая надпись: «Фонд помощи и дом реабилитации имени Л. А. Л.». За самим зданием виднелось только ясное небо, макушки деревьев и национальный парк Санол Риджинал Уайлдернесс. Оно было максимально отдалено от шумной части города и смотрело на тихий, спокойный и зелёный район.
Уф. Это впечатляло даже с наружи. Я представлял масштаб того, что могло было быть внутри. Один из лучших медицинских центров, что я видел.
У входа стояло много микроавтобусов, и я мог даже не напрягать зрение, чтобы понять, на каждом из них была наклейка инвалида и надпись, что автомобиль предназначен для маломобильного населения. Несколько раз я видел подобные. Так же у входа были микроавтобусы с мигалками, как у скорой помощи, но сейчас все было спокойно, и они просто стояли в ожидании.
Я осмотрелся повнимательнее, чтобы найти среди сотен машин белый Мерседес Майбах, он явно бы выделялся, будь он здесь, но я его не видел. Он мог быть на подземной парковке или уже уехать, я не знал наверняка, как и то, зачем вообще сюда приехал...
Откинувшись на спинку сидения, расслабленно съехав пониже на нем, я посмотрел прямо перед собой и вздохнул. Быть взаперти для меня оказывалось труднее, чем я предполагал, а соблюдать рамки, не высовываться из дома - ещё труднее. Я искал какой-то повод вырваться из клетки, и явно неосознанно знал, что так поступлю, ведь не зря захватил с собой столько карнавальных образов для сокрытия внешности.