Я молчал.
- Пит! Ответь хоть что-нибудь, Земля вызывает Марс.
- Точно, - я кивнул, потом ещё несколько раз и отодвинул стул, приподнимаясь. - Я тут вспомнил, что у меня кое-какие дела. Спасибо большое, - я сжал ладони милой женщины, что так пыталась подать мне что-то к завтраку.
- Какие дела, Пит?
Я улыбнулся в ответ и под недоуменные взгляды троих женщин покинул столовую, а затем и дом. Меня ждало приключение, которое, казалось, вчера отпустило меня, но все было куда сложнее.
Часть I. Вакуум. Глава 11
Это было спонтанно, не меньше. Но увидев перед магазинчиком на заправке новенький Мерседес Майбах ДжиЛСи, я испытал облегчение. А когда в подтверждение всему увидел тонкую фигуру девушки за прилавком, как утренние лучи переливались карамелью на ее волосах, то и вовсе выдохнул.
Девушка сидела, склонив голову, и я смог отметить, каким острым кажется ее подбородок под таким углом и лицо будто совсем худое.
На звон дверного колокольчика Лаура медленно приподняла голову. Бросила на меня быстрый взгляд, просто оценивая, кто вошёл в магазин, и снова стала опускать глаза. Я не вызвал никакого интереса, а с учётом неспешности, с которой девушка совершала все движения, во мне успело начать подниматься разочарование.
Но не успели ее глаза полностью опуститься вниз, как на секунду девушка замерла, и я услышал ее тихий смешок. Смешок, заставивший мои плечи снова расслабленно опуститься вниз.
Лаура плавно прикрыла глаза в тот момент, когда ее губы растянулись в мягкой улыбке, совсем недолгой, буквально на несколько секунд. Девушка позволила медленно дойти уголкам губ вверх и тут же, по-прежнему плавно, опустила их. Открыла глаза и снова посмотрела на меня. Она узнала меня. А я и забыл, что был замаскирован по-новому.
- Привет.
- Привет.
Я подошёл к ее прилавку, широко улыбаясь. Присел на него и по-прежнему не сводил взгляд с девушки.
На ее светлой коже стал появляться румянец, но она стоически продолжала игру в гляделки и не собиралась сдаваться, лишь изредка моргая. А я с удовольствием изучал зелено-желтые глаза. Постарался вырваться из плена этих зрачков и осмотреть в общем форму глаз, найти какой-нибудь ещё причину, почему меня так тянуло смотреть на них, но ничего не было. У Лауры были совершенно классический разрез глаз. Чёрные и пышные ресницы без единого грамма туши смотрелись так, будто на них был тонкий слой туши, просто ещё ни разу я не видел таких натуральных ресниц у девушек. И на их фоне зрачки выглядели похожими на драгоценные камни. Большие, крупные, как целая планета, они освещали лицо девушки и заманивали меня в себя, как чёрная дыра.
Я изучал их. Как тонкие линии на радужной оболочке перетекали из желтых в тепло-оранжевые, а где-то в травянисто-зелёные. Как от чёрного зрачка, будто лучи, отходили разноцветные линии: множество оттенков зеленого. Как весна.
Весенний лес. Я улыбнулся шире, хотя куда ещё, подумав об этом сравнении. И наконец-то, будто для меня было важно выиграть, Лаура часто заморгала, а потом потупила взгляд. Чуть сильнее, чем это было необходимо, вздохнула: ее грудная клетка приподнялась и опустилась выше обычного.
- Что ты тут забыл?
Эм, я поджал губы.
Ее вопрос был не тем, что я ожидал и если учитывать голос, которым она его задала, то можно было считать его грубым. Лаура говорила тихо, но как-то уж совершенно прохладно.
- Ты бука, - я хотел постараться раздразнить ее и как-то оборониться, как это делают мальчишки. Ткнул пальцем в ее сторону. - Я думал, мы друзья.
- Смешно, Питер. - Лаура сощурила взгляд, румянец пропал с щёк. - Мы друзья?
Я захлопал глазами, окончательно застигнутый врасплох, потому что не мог придумать ни одной нормальной причины, послужившей мне поводом приехать сюда. В голове было так пусто и только одна мысль швырялась из угла в угол по ней: «мне нужен был повод, чтобы приехать?!». Я был ошарашен.
- Мы игрались в одной песочнице, потом ты столкнул меня с дерева, и мы не виделись двадцать лет. Да уж, ты прав: дружба на все времена.
Теперь настала моя очередь прерывать зрительный контакт и начать изучать столешницу прилавка, на котором я сидел. Она была серой, под камень, с разноцветной крошкой. «Здорово, - подумал я, - меньше видна всякая грязь на такой поверхности.» Это была мысль ни о чем, но я хотел найти в ней спасение. Для того, чтобы сообразить и ответить Лауре нужно было начать хотя бы какие-то мысли формулировать в голове, а пока ее сарказм не позволял это сделать: он был очень колким.
- Зачем эти цветы?
Я не понимал, как ее голос мог звучать вроде бы и точно так же, как при встрече, но совершенно иначе? Она не повышала его и не делала тише, но в нем появлялись очень холодные нотки.