- Я так хочу пить, просто умираю.
Это был совершенно прямой намёк.
Я перевел взгляд с ее лица, на руку, которая держала мою и постарался плавно высводиться. У нее была сильная хватка и прекрасная пара колец на левой руке.
- Ты замужем? – Даже не знаю, почему я звучал удивленно.
- Ой, это, - она спрятала свою руку за спину, словно стесняясь кольца. – Ничего страшного.
- А где твой муж?
Я оглянулся в поисках свирепого взгляда в свою сторону и с готовностью бежать или оправдываться.
- Он будет завтра, сегодня у детей школа. Не переживай, он всё понимает.
Я все силы прикладывал, чтобы глаза не вылезли из орбит и пожалел, что сейчас не был в солнцезащитных очках. Как можно так беспечно относиться к замужеству и своим детям? У меня снова закружилась голова и я лишь сжато кивнул ей, пытаясь не закричать, и сбежал, ища офицанта с напитками.
Нет, я не собирался приносить Анне выпить, у нее у самой были руки, мне нужно было самому выпить, чтобы как-то выжить тут. Не знаю, то ли аморальность поступка так шокировала меня, хотя она не была первой замужней женщиной, что пыталась со мной флиртовать, да я и не собирался отвечать ей хоть малейшей взаимностью.
Хотя нет. Я сделал большой глоток шампанского. Мне нужно было подыгрывать ровно на столько, чтобы она не передумала сдавать меня прессе. Бокал шампанского не справлялся даже с учетом, что был выпит практически залпом и на голодный желудок. Я взял второй. У меня снова стало скручивать живот от омерзительности происходящего.
Да уж. Я сделал еще глоток. Раньше меня это так не волновало.
- Милый мой!
У меня дернулась рука и я порадовался, что у меня были очень большие глотки и благодаря этому ничего не расплескалось. Но я поперхнулся и закашлял. Бросил тоскливый взгляд на бассейн, желая вновь в него окунуться и всё равно, что там было холодно. Мне необходимо было сбежать. Подавляя желание о спасении, я обернулся.
- Я всё ждала, когда ты подойдешь ко мне. Но, кажется, ты совсем забыл про свою бабулю. Я слишком стара, чтобы привлекать твое внимание?
У меня точно начались галлюцинации и что самое пугающие, они были слуховыми. Как можно было принять голос бабушки за голос Анны у меня не укладывалось в голове, но именно так и случилось.
- Бабушка…
- Диана, - она стукнула меня по плечу своим клатчем. – Я не старая.
- Ты ведь сама так отзываешь о себе.
С теплой улыбкой, я наклонился к прекрасной женщине передо мной, которая действительно с трудом тянула на бабушку, и поцеловал ее в щеку. Она была стройна и в совершенно роскошном красном коктейльном платье в пол, которое сверкало и переливалось, сидело точно по фигуре и в паре с туфлями на огромном каблуке, делало ее выше, чем она была на самом деле. Сейчас она была чуть ниже меня. Иногда в детстве она еще разрешала называть ее бабушкой, но примерно, когда мне было двенадцать лет и я ужасно вытянулся, она сочла это наименование уже не таким милым и теперь настрого противится ему.
- Мне можно, - она кокетливо хихикнула и отодвинула меня на расстояние вытянутой руки. – Ты прекрасно выглядишь, этот костюм, - она поправила складку платка в нагрудном кармане, - такой элегантный.
- Ты выглядишь лучше. А где дедушка?
- О, Саймон отошел за коктейлем. Он где-то тут. – Она повернулась, стараясь разыскать взглядом своего супруга. – Знаешь, до сих пор не верю, что Николь тут нет.
Упоминание мамы меня напрягало, я не знал, какой ответ от меня хотели услышать. Всё, что я мог дать бабушке в ответ – это кривую улыбку. Она часто приезжала к нам в гости, и я более чем уверен, что у нее было множество способов, если не в живую, то по телефону, выяснить у моих родителей, по какой причине они не будут присутствовать на свадьбе племянника. Я видел еще одну причину проблемы в том, что обе дочери Дианы были очень на нее похожи характерами: слишком самодостаточные, упрямые и ранимые. Никто из них не любил признавать свои ошибки, намного проще было все игнорировать.
Подошел дедушка с бокалом мартини, которое вручил Диане и между ними завязался дружеский спор, в котором бабушка старалась переманить его на свою сторону, что костюмы и приличный вид мне идут гораздо больше, чем рваные джинсы и футболки. Она отчасти радовалась, что я пошел в ее направление, как бабушка говорила, но всё же мне следовало выбрать классическую музыку, а не поп или рок. Она мечтала, чтобы мы вместе выступали на театральных сценах и в оперных залах, и по своему голосовому диапазону я мог бы воплотить ее мечту в жизнь, но мне это было не близко. И Диане ничего не оставалось, как попрекать меня за внешний вид и одновременно хвалить каждое мое выступление всякий раз, как мы виделись.