Он должен выбираться отсюда. Ему нужно вернуться назад. Куда-нибудь, лишь бы как можно скорее отсюда!
– Вот ты где, – угрюмо произнёс Палач, – Всё шаришься опять… Пошли.
– Куда?
– Куда-куда. Лимузин ждёт, Казначей прислал.
– Казначей? – мальчик вспомнил надменного типа в вызолоченном сюртуке, – Зачем?
– Согласился разобраться с твоей проблемой. Давай быстрей уже, а? Сам у него спросишь. Тачка его дурацкая весь вид портит…
Мальчик проследовал за Палачом к выходу. Он был рад отправиться куда угодно, лишь бы не видеть, не чувствовать и не знать, кто там — на тех носилках.
– В общем, как подлечишься — приезжай, – сказал Палач, – А я тем временем, кхм, займусь реформой здравоохранения. Да, чувырло?
Последние слова были адресованы охраннику. Но тот дремал у тумбочки.
Володя открыл дверь и увидел припаркованный у ворот, большой, блестяще-чёрный и самый заправдашний лимузин.
Глава 8
За тонированным окном лимузина с бешеной скоростью проносился бесконечный скорбно-серый проспект мира Палача. Володя старался не глядеть наружу, сосредоточив всё своё внимание на окружающей обстановке. И тут было на что поглядеть.
Салон автомобиля являл собой образец стиля и роскоши. До сегодняшнего для мальчик лишь однажды в жизни ездил в машине и то был экскурсионный автобус - старый, потрёпанный и провонявший бензином. В нём не было таких мягких и лоснящихся кожаных сидений, не было лакированных подлокотников с золотыми вензелями, не было полочек с хрустальными бокалами. Не было мини-бара с прохладительными напитками и не было этого тёплого, не яркого и не тусклого, а просто-таки идеального освещения.
Увидев всё это, мальчик подумал, что попал в самый настоящий дворец на колёсах. Здесь было так много места, так много удобства и всяких интересных красивых вещей, вполне обыденных для человека с высоким достатком и таких непостижимых для маленького детдомовца.
Больше в салоне никого не было, если не считать шофёра, скрытого за специальной перегородкой. Круглая голова в чёрной фуражке едва виднелась сквозь зеркальное стекло.
Вид за окном не менялся и дорога обещала быть долгой. Мальчик постепенно освоился с обстановкой. Пригревшись на уютном заднем сиденье, и, убаюканный тихим и чистым звоном бокалов, и этим размеренным движением, Володя задремал, откинув голову. Золотистое сияние и блеск роскоши проникали сквозь сомкнутые веки и навевали сладкие грёзы.
Вот было бы славно снова стать здоровым, а ещё — большим и сильным, совсем взрослым. И пойти работать. Стать великим художником и рисовать всякие волшебные картины. Или творить все эти восхитительные миры вместе с Принцем.
Да, было бы славно стать здоровым и сильным, свободным, вольным. Не сидеть в плену ржавых решёток и мерзких зелёных стен, не драться за еду в столовой с ребятами, не ютится на узкой койке с тонюсеньким матрацем и каменной подушкой. Вот бы его кто-нибудь усыновил!
А что? Бывает же и такое. Пару ребят из детского младшей группы как-то раз усыновляли. Один, правда, вернулся через месяц. А другой наверняка живёт не тужит. Из старшего отделения не усыновляют никого, но до этого Володе ещё далеко, у него есть все шансы. Нужно только выздороветь.
В груди что-то слабо кольнуло, но вновь разлилось тепло и покой. Спустя неясное, неощутимое количество времени лимузин остановился и шофёр, опустив стекло, сказал бодро:
– Мы прибыли.
Мальчик открыл глаза и ахнул. Какое великолепие царило вокруг! Это совсем не было похоже на витиеватые и нереальные сооружения Принца, но восхищали не в меньшей степени.
Лимузин оказался посреди огромного бурлящего мегаполиса, исполненного строгих форм. Небоскрёбы из стекла и металла окружали мальчика со всех сторон. Ничего лишнего — идеально ровные грани, безупречные линии. Торжество чёрного мрамора, серебристого глянца и совсем немного позолоты, чтобы подчеркнуть статус. И так — во всём. В зданиях и оградах, в мостах и фонарных столбах, в проносящихся мимо в бесконечном потоке машинах представительского класса.
Мир стиля и ненавязчивой, не кричащей, но убедительной роскоши и благополучия.
Лимузин, в котором приехал мальчик, остановился у громадного здания с золотыми буквами «Казначейство», оттиснутыми на гранитной табличке. От входа в сие заведение к дороге спускалась широкая лестница из чёрного камня с ослепительно белыми прожилками. По ступеням неспешной походкой плыл Казначей. Мраморный водопад бережно нёс его вниз, к таращащемуся из окна мальчишке.