Его подчинённые представляли собой унылое зрелище. Пара десятков мужчин и женщин пенсионного или предпенсионного возраста изо дня в день приходили сюда, заглядывали в палаты, суетились на этажах, смолили папиросы в курилке на заднем дворе, гоняли чаи в ординаторской по вечерам и почти постоянно, даже без отрыва от работы, жаловались друг другу на свои болячки и прочие горести жизни. И если бы не белые халаты, которые, кстати, не каждый врач удосуживался надевать, их можно было принять за пациентов, что порой и происходило.
Аркадий Карлович понимал, что некоторым из них давно пора уже на покой, но свежее пополнение в лице молодых специалистов обещало быть очень и очень нескоро, а потому старая гвардия слабовидящих и тугослышащих – но в прошлом подающих большие надежны – врачей не спешила покидать облупившиеся стены этого своеобразного мавзолея. К тому же – а это очень нравилось Аркадию Карловичу – они были согласны работать за гроши, едва превышающие их пенсию.
Серую массу старожилов слегка разбавлял вспомогательный персонал больницы в лице довольно-таки молодых, а иногда и непозволительно юных медсестёр. Многие из них, однако, успели выработать внушительный стаж в стенах больницы, и это были заметные личности с необъятными габаритами, сильными руками, громкими голосами и не сложившейся личной жизнью. Некоторые из них могли остановить на скаку не только коня, но и поезд, иные перетаскивали кровати в палатах вместе с пациентами, а третьи умещались в дверном проёме только боком. Все как один они взаимодействовали с больными и между собой посредством крика, даже если стояли совсем рядом. Тем временем, у другой половины сестринского состава вся жизнь была ещё впереди, а позади – только несколько лет университета и диплом, далеко не красный. Они были молоды, не умудрены опытом и не обезображены временем и жирами. Сама судьба не давала им состариться в вышеописанном тёплом коллективе: они увольнялись и уходили на поиски лучшей доли уже через месяц-другой, а их место занимали свежеиспечённые выпускники, а иногда и действующие студенты, проходящие интернатуру.
Командовала этой пёстрой компанией старшая медсестра, известная как Светлана Викторовна. Старшей она была только по должности, в жизни же ей едва исполнилось 30 лет. Эта вполне симпатичная, но сильная и волевая девушка (женщиной её назвать не смог бы никто, даже при желании) обладала уникальным умением. С одинаковой лёгкостью она командовала как легионом медсестёр опытных, так и табуном студенток-неумех. С первыми Светлану роднило неплохое для своего времени медицинское образование и неудачный брак (о котором она хоть и не распространялась, но коллеги додумали всё за неё), со вторыми – возраст и современные взгляды на жизнь.
Поговаривали, что Светлана Викторовна в прошлом была не то учительницей младших классов, не то психологом – в любом случае, это наверняка было подспорьем в работе с людьми. На деле же никто ничего доподлинно не знал, поскольку она, как вы догадались, больше слушала, чем говорила и не распускала ни сплетен, ни слухов, ни достоверных фактов. Возможно, именно по этой причине она не смогла завести дружественных отношений с коллегами, которых хлебом не корми – дай пообсуждать последние новости. Но дело своё Светлана знала и успешно занимала свою должность вот уже несколько лет без перспектив карьерного роста, которых она, впрочем, и не преследовала.
В таком составе больница встретила 21 век. Встретила и не заметила, стоит сказать. Методы лечения оставались старыми, лекарства применялись из числа тех, которые больше не выпускают, но на складе ещё много, а оборудование – из разряда «работает – ну и слава Богу». Единственным новшеством, которое больница нехотя переняла у современных клиник – это услуги частных охранных предприятий. Это мудрёное словосочетание воплотилось толстой папкой с договорами в кабинете Аркадия Карловича и долговязым мужчиной средних лет, вечно дремлющим на табуретке у входа. Если бы не мятая форма охранника, его можно было бы принять за электрика, тем паче, что синяки под глазами и тонкий запах перегара были его постоянными спутниками.
В масштабах современности больница и её обитатели больше походила на старый ящик с инструментами, которые уже ни на что не годны, хотя бы потому что они ржавые и поломанные, и быть может, так продолжалось бы ещё очень долго, но, волею случая, конец оказался ближе, чем надеялся любящий свою работу и не желающий мириться со старостью Аркадий Карлович. Ибо даже в местах не столь отдалённых рано или поздно случается нечто, переворачивающее всё с ног на голову.