Мирон, кажется, совсем исчез из виду. Гавря, услышав от кого-то, сообщил Матвею, что распродает Тройнин весь свой товар. Нельзя сказать, чтобы очень уж всполошился Матвей — дело хозяйское, но уточнить намерения товарища следовало. Во-первых, он не получил еще разрешения властей на торговлю в пределах Персии, во-вторых, получается — раздумал Мирон дальше к югу идти. Но почему? И если так, то полагалось, по неписаным правилам честного купечества, предупредить компаньона. Нашел Свешнев Мирона среди шумного базара. И вправду, расстался тот уже почти со всем добром, а на вырученные деньги шелк-сырец закупал, и атлас, и парчу, и орехи.
— Ты раздумал идти дальше? Что ж молчал?
А Мирон лишь улыбается криво да взор в сторону отводит.
— Или не по нраву стали? Говори же в чем дело? — голос Матвея посуровел, того и гляди взбучку непутевому товарищу устроит.
Мирон, поняв, что дело далеко заходит, и ославить его может Свешнев по возвращении, заскулил:
— Ну что ты, Матвеюшка, как можно. Подумал, что обузой тебе стану обнищавший. Кроме шубы и серебра деньги у меня в пропасть канули. Не сказал сразу — расстраивать не хотел. Совсем немного барахлишка осталось. Едва-едва хватит дорогу окупить и без особого позора домой добраться. А ты уж сам дальше... Привезешь алмазы, расскажешь про райские земли, если не возгордишься от богатства несметного.
— Чепуху не болтай. Хватит нам денег. Доберемся вместе, как собирались.
— Нет, друг милый, решил я, — и состроил благостную физиономию.
— Ну, как хочешь, — помрачнел Матвей, — я с чистой душой тебе помощь предлагаю.
— Благодарствую за заботу. Не надо.
Мирон стал сосредоточенно пересчитывать копейки, высыпанные из кулака, и Свешнев, потоптавшись рядом еще немного, отошел от него, жалея о потере спутника — какой-никакой, а все же свой, новгородский. И Мирону сочувствовал — каково ему отказаться от мечты о богатейшей, беспечальной Индии. Даже помочь ему взялся, чтобы вернулся тот на родину все же с прибылью. Но денег от него Тройнин не примет — это ясно. А тут один армянин подвернулся — все втянуть в беседу норовит, советов спрашивает.
Ашот был послан грузинским царем с подарками к Великому Суфию. Не знают грузины, кого задабривать — Тахмаспа или Селима, зажатые между двумя жестокими властителями. Сколько можно воевать, защищая свои законные земли?
— Скажи, ты недавно из Москвы, ты — именитый купец, и знаешь, верно, как настроен к грузинам царь Иоанн?
— Не пытай. Сегодня так, а завтра иначе может думать он. Недавно турки шли войной на Астрахань, шли да не дошли. Возможно, царь сам силы собирает, чтоб Селиму отомстить, тогда союз с Грузией ему будет кстати. Не знаю ничего.
— А тогда из любви к Христу, дай совет, каким путем человека с грамотой к Иоанну отправить? Чтоб о поддержке и защите его просить...
— Если б два года назад, сказал бы я: отправляйте посланца через страну черкесов. Дочь ихнего Темрюка — царева жена. Так, может, сам Темрюк помог бы в переговорах. А нынче, как померла царица Мария, кто знает, не обижен ли черкес, не считает ли Иоанна виновным в смерти дочери...
— Что же делать?
— Двигаться кружным путем, как мы сюда добирались, через Астрахань. Наш купец собирается домой. Можно с ним. Он порядки знает, подорожные имеет. Есть ли у тебя полномочия, чтоб самому к Иоанну идти?
— А как же? Все есть, и печать, и права. Но не могу. В Грузии ждут. Царь Соломон повелел быстро обернуться.
— А составь сам грамоту Иоанну. Изложи все в чувствах верноподданных. Попроси поддержки, от имени Соломона. А в конце — чтобы гонца с ответом прислали. Грамоту моему товарищу отдашь. Он ведает, где посольский приказ. По назначению доставит.
— А надежный ли человек? И возьмется ли?
— Возьмется, коли есть у тебя деньги и хоть часть дороги ему оплатишь. Потерял он кое-какой товар. Поистратился.
— Заплачу. Хорошо заплачу.
— Но чтобы вернее, чтоб надежнее дело было, посули, что в посольстве московском его еще больше вознаградят.
— Не уверен я в этом. Передаст и ладно.
— Неважно. Грех обещания твоего пусть на мне будет.
Не упомянул Матвей про слабость Миронову, но, зная страсть того к легкому заработку, был почти спокоен за доставку грамоты Иоанну. И свел он Ашота с Тройниным к их обоюдной радости. Но не добром отплатил Мирон Свешневу за заботу.
Сначала добился приема у шаха Джимсон. Вернулся довольный. Англичане думали, что какую-то долю своего сукна в Казвине продадут, а с остальным поедут дальше в глубь Персии. Но Тахмасп велел у них все скупить, обменять на шелка, хлопковые ткани, шафран и изюм. А значит, еще немного и можно отправляться в обратный путь — договоренность достигнута, прибыль хорошая намечается.