И вот уже Маша, раздавшая все вещи, кроме простого платья, подругам, оставшимся в золоченой клетке, рыдает на груди у отца. А тот гладит ее по светлым волосам и не знает, как сказать, что нет больше у нее ни матери, ни брата, ни дома.
Днем позже Матвей получил проезжую. С удивлением разглядывал он длинный и узкий кусок красной бумаги размером в ладонь. Золотые знаки писаны были в обратном нашему порядке и казались стройными каракулями. "Вот подпись Великого шаха Тахмаспа" — почтительно указал чиновник пером на короткий ряд знаков. Печать, поставленная главным — правым — везиром Коз-Калифэем, была размером с золотой и ставилась без воска прямо на бумагу.
Матвей, для себя решивший, что идти к Индии все же надо, спросил и Машиного мнения.
— А что ж нам еще делать, батюшка?
— Может, продать весь наш товар, хранимый добрым Юсуфом, купить персидский и вернуться в Новгород,
— А хватит ли вырученных денег, чтобы построить новый дом? Ведь и деревню нашу, должно быть, отняли по цареву велению.
— Отняли... Но, послушай меня внимательно, дочка. Даст Бог, не случится больше несчастий, но все мы смертны. Потому ты должна знать, что в подвале нашего дома был тайник. Белый камень замурован в стенку. Найти несложно. А под ним — обычный, серый, но всего лишь плотно вставленный и, зная это, вынуть его просто. Там, в тайнике, много золота и драгоценностей. Не только на дом, на всю безбедную жизнь тебе хватит. Запомнила? Поняла? Даже, если только развалины увидишь, пообещаешь людям деньги — раскопают. Даже, если чужое строение уже на том месте — за хорошие деньги и оно не помешает.
Машу будто холодом сковало. Матвей заметил испуг в глазах дочери и улыбнулся:
— Будет, будет... Зря сказал я... Ну а как же иначе? О тебе забочусь, Машенька. А к Индии мы, наверное, пойдем. Полпути миновали. Может, до нашего возвращения успокоится Иоанн, забудется побоище, вернутся разбежавшиеся новгородцы. Ну, договорились? Будем двигаться дальше.
Уверенно и неторопливо шел караван верблюдов через плоскогорья и пустыни Персии. От одного караван-сарая к другому. От колодца к колодцу. Дважды налетали на них песчаные бури. Когда вышли, наконец, к Ормузскому проливу, Маше казалось, что похожа она на серую пыльную ветку саксаула. Но полной грудью вдохнула морской воздух, отмылась в прекрасных банях Бендер и снова расцвела.
До Ормуза было двенадцать верст. Свешнев помнил, что поначалу не хотел Тахмасп пропускать его туда, в логово португальцев. И не раз слышал, мол, костью в горле Персии застряли они на острове, про который говорили так: "Мир — кольцо, Ормуз — жемчужина в нем".
Судна и суденышки челноками сновали через пролив. И Матвей с Машей тоже отправились на знаменитый остров, ожидая чего-то замечательного.
И конечно, были разочарованы, поскольку оказалось — более скудную землю трудно представить. Ни деревца, ни кустика. Соль, проступающая на глинистой почве.
Жители полностью зависели от персидского берега — оттуда доставлялись вода и пища. И вроде — чего проще? — перекрыть доступ, и погибнут португальцы, но никто и не думал этого делать. Завоеватели уже показали свою жестокость, когда под предводительством второго вице-короля Индии Албукерки уничтожили коренное население Ормуза. Остров был прекрасно укреплен и удачно расположен стратегически. Так прочно обосновались здесь португальцы, что не только порт и церковь — даже инквизиционный трибунал устроили. Но, в общем, город на острове был торговым, шумным, речь — многоязыкой. Жемчуг добывали вокруг, он был главным предметом купли-продажи. Таких редких оттенков его Маша доселе не видела: белый, розоватый, голубой, черный и зеленоватый. А вот, что еще необычно: не было деревьев, а значит, и тени. Но чтобы защитить дома от жара раскаленного летнего солнца, растягивали люди над крышами тканые тенты, и, когда дул ветер, вздымались они пестрыми холмами.
В отсутствие хозяина к Гавре, присматривающему за товаром в караван-сарае, подошел португалец. Наружность его была ничем не примечательна, разве только вот улыбался все время. Ласково и непроницаемо. Говорит непонятно, будто камешки во рту перекатывает. Кое-как объяснились. Португалец, капитан, Гаспар, спрашивал, куда путь держат северяне и много ли товара везут? Но Гавря не лыком шит, ничего докладывать не стал — с какой стати? Сказал, что приедет хозяин — пусть с ним и беседует. Гаспар все кругами ходил, на Гаврю посматривая, и дождался-таки Матвея. К нему с тем же привязался. И хорошо, что Матвей латынью в свое время не пренебрег — пригодилась она ему.
— А вам, сеньор Гаспар, что за дело до нашей дороги?
— Вижу, что люди добропорядочные. Свои услуги предложить хочу. Вы в Индию направляетесь или к Адену путь держите?