Если бы Тони спросили, кого хотел бы он в соседи-соглядатаи, он выбрал бы Рамиро, Жозе, Орасела... Кого угодно, кроме Айриша. Непонятно даже, почему так неприятен был ему крещеный индиец. Безграничным фанатизмом что ли? Постоянной готовностью к фискальству?.. Но дружбе не место в Доме Послушания. Не для развлечения готовили себя новиции — для службы Господу. И каждое преодоление себя на тяжком, но праведном пути становилось маленьким подвигом. Не любишь соседа? Очень хорошо! Чем хуже — тем лучше. Скрути себя в бараний рог, но будь услужлив, благожелателен, заставь себя проникнуться самыми теплыми чувствами. Не можешь? Получай наказание. "Он посмотрел на меня зло". Достаточно этой фразы и не умеющий выглядеть ангелом будет хлестать себя плеткой. А в следующий раз, затаив ненависть, улыбнется открыто, как лучшему другу. Как...
Надзор Айриша был неусыпен.
Когда-то его звали Паччил, и жил он в бедном селении Гуджарата. Родители его, друзья, соседи — все занимали низшую социальную ступеньку, были "неприкасаемыми". И занимались сапожным ремеслом. Быть чамаром считалось все же лучше, чем дубильщиком кожи или уборщиком мусора. С теми даже чамары гнушались общаться. И ничего не поделаешь, так заведено. Так распорядился Создатель. Многие, почти все, смирялись, надеясь праведным трудом заслужить возможность после перерождения подняться хоть на ступеньку вверх. И родители Паччила жили плохо, бедно, тачали обувь, обучая потихоньку и сына своему ремеслу, готовя его к такому же прозябанию в скромной хижине. Ну, возмужает он, возьмет в жены соседскую девчонку. Пусть и недурна она, но так же бедна. Смертельная тоска накатывала на Паччила. Безысходностью веяло от череды перерождений. Почему он должен отвечать за поступки людей, в чьих оболочках обитал раньше его дух? Мерзавцы грешили, как только могли, совершали немыслимые преступления, а он теперь до конца дней своих должен влачить жалкое существование, чувствовать себя отребьем? И нет надежды попасть в рай, будь ты хоть праведником, каких свет не видел. Потому что зависит это, увы, не от жизни Паччила. Умрет он добропорядочным индусом, сгорят останки его в погребальном костре, и дух воплотится, если очень повезет, в младенце из касты баниа — вожделенной касты богатых торговцев. А будет ли тот, другой, столь же благопристоен? Или, став ростовщиком, совершит ряд грешных поступков, и дух, не сумев подняться выше, низвергнется в ад. Почему Паччил должен зависеть от неведомых, живших когда-то или еще не родившихся? Он не хотел, хотя никому ничего не доказывал, не спорил. Бесполезно. Посмотрели бы лишь на него как на недоумка.
Паччил был строен и хорош собою. Что из этого? Даже если взгляд девушки баниа упадет на него, и воспылает она все сметающей страстью... Что сможет она? Поднять Паччила до себя? Никогда. Хотя он сметлив, честолюбив, деятелен и смог бы быть процветающим купцом. Нет. Если бы и произошло чудо и женой его стала девушка из высшей касты, она тоже обрекла бы себя на прозябание в богом забытом селении, среди сапожных инструментов. Его мутило от запаха кожи и клея. Дратва выскальзывала из рук. Молоток ударял по пальцам. И не потому, что Паччил был неловок. Ненавидел он родовое ремесло на горе родителям. И тут в округе объявился миссионер. Собственно и раньше бродили тут иезуиты и францисканцы. Прославляли своего Христа, собирали вокруг себя детишек, заставляли их повторять за собой "Те Deum" и самым шустрым раздавали сладости, вешали на шею крестики. Но дешевые украшения вскоре терялись или выбрасывались, ибо семена христианской религии падали не на благодатную почву. Только Паччила вдруг коснулось озарение — иезуит обещал рай не вообще когда-нибудь через неисчислимое количество перерождений, а ему лично, бедному сапожнику. Он готов был сдерживать свой дьявольский характер, готов был молиться сутками, делать все, что велят, ни на шаг не отступая от канонов, уставов, требований, лишь бы свет рая освещал конец жизненного пути. Цель вдруг оказалась достижимой. Паччил ходил за миссионером, твердил за ним молитвы, умолял научить португальскому. Редко попадались столь благодарные ученики среди язычников. Словно пес, обретший хозяина, Паччил увязался за миссионером до Гоа и тут был крещен по-настоящему, наречен Айришем и передан на попечение отцу Криштину в Доме Послушания.
Он успокоился и чувствовал себя почти счастливым. Мало того, не только в загробной жизни можно было достичь высот. Учись и повинуйся. Не закрыта дорога к священному престолу. Его святейшество папа Пий V был не родовитее Паччила. Старайся, и дорастешь до генерала ордена. Залог успеха — быстрое повиновение начальнику. В данном случае — отцу Криштину и всем, кто над ним. Главное — не сомневаться, поскольку сомнение парализует божественный пыл. Пока — никаких личных чувств. Всему свое время. И еще наставник, помазав елеем обращенную к Богу душу, сказал, что Иисус ни одного члена святого общества иезуитов не позволит предать вечному проклятию. Значит, рай достижим и в случае небольших — а может, и великих? — прегрешений. Только б не изгнали из ордена. А уж этого можно избежать, беспрекословно повинуясь, кому положено.