Очередная карака подошла к пристани. Кажется, с севера.
— Откуда? — спросил Андрес. — Из Дамана?
Если из Дамана, много не заработаешь: и жадны португальские купцы, и товар, в основном, отсюда везут.
— Нет. От самого Ормуза идем.
Это было интереснее. Персы и турки деньги считать тоже умели, но из-за грошей не унижались до обмана. По уговоренному платили, честно. Андрес с надеждой смотрел на прибывших. Одному, другому предлагал помощь. Безрезультатно. Но вот он увидел светлоголового мужчину средних лет, сводящего с караки белого жеребца. Тот упирался, перебирал копытами, не двигаясь с места. Наконец, уже почти падая, перескочил на пристань и как-то неловко подогнул ногу. Андрес по простоте душевной кинулся ощупывать коня — не вывих ли? Но мужичок оттер его плечом, приговаривая что-то на языке незнакомом.
— Как знаешь, — сказал Андрес, пожимая плечами. — Я помочь хотел.
Тут подошел еще один северянин. И они стали советоваться. Судя по всему, бородатый был хозяином, потому что первый смотрел на него, если не подобострастно, то очень уважительно. Попытка — не пытка. И Андрес обратился к старшему.
— Сеньор, что-нибудь нужно? Я могу помочь.
Тот ответил на смеси латыни с португальским:
— Хорошо. Мне надо доставить товар. Я не знаю города. Дом, если он свободен, где-то возле собора святого Петра. Капитан Гаспар проводит. Вот уже сносят тюки... Помогите матросам. Гавря, как жеребец? — обратился он к слуге. — Все в порядке?
Андрес, сообразив о чем речь, поспешил сказать, что он — врач и ветеринар, и вообще, на все руки мастер.
— Добро! — купец улыбнулся, затем оглянулся озабоченно, позвал: — Мария! Не отходи от меня ни на шаг.
Подошла девушка, видно, дочь, тоненькая, ясноглазая, как отец. Товар стали грузить на повозки. Капитан, отдав распоряжения боцману и матросам, двинулся впереди обоза. Время от времени он обращался к Свешневу:
— Вам повезло. Вы попали в чудесный город, древний и прекрасный. По-индийски "гомант" — отсюда и Гоа — значит "округ коровьих пастухов". Язычники... Их все меньше. Наши миссионеры трудятся, не покладая рук, приобщают их к цивилизации, к святой вере, открывают им свет истины. Видите, сколько церквей мы возвели? — Гаспар широким жестом будто дверь в город распахнул перед чужестранцами. — Восемь десятков церквей за полвека... А собор? Меньше, но не хуже римского. Сам Франциск Ксавьер похоронен в Гоа...
Восторг зазвучал в его голосе. Но имя покойного ничего не сказало Свешневу, и он вежливо улыбнулся. Вдруг враз зазвучали колокола, к обедне сзывая прихожан. Звон поплыл над городом, улетел на запад за море и на восток к вершинам высоких гор. У Маши полегчало на душе — вот чего ей не хватало в Персии. Она даже прикрыла глаза на минутку — будто в родном Новгороде очутилась. Но услышала Гаврино "Тр-рф-у" и увидела за решетчатыми воротами сад, в саду — красивый дом, почти дворец.
— Я вас оставлю ненадолго. Переговорю об устройстве вашем с отцом-провинциалом, начальником общества Иисуса в Гоа — Уго де Касо.
Не прошло и четверти часа, как он вновь предстал перед ними. Гаспар улыбался — Уго был доволен.
Дом, в котором предстояло несколько месяцев прожить Матвею с дочерью и Гаврей, был совсем рядом. Не так роскошен, как обитель отца-провинциала, но тоже просторен, добротен, с европейской обстановкой, и управитель был при нем, и садовник, слуга-португалец, кухарка-индианка.