— Я — йог, — говорил он.
— А что это?
— У вас нет таких слов. Мне не объяснить, и вам не понять.
— Ну, пожалуйста!.. — умоляла его Маша.
— Йогом был Гаутама-Будда, ему открылись тайны мироздания. И он, обретя последователей после первой же проповеди в Оленьем парке под Варанаси, донес учение до нас.
— А каждый ли может стать йогом?
— Нет. Много лет нужно упражняться, но постижение этой науки дает душевное величие.
Маша слушала, затаив дыхание, и представляла свою душу, похожей на нее саму, только очень легкую, полупрозрачную, поднимающуюся выше, выше, достигающую богато изукрашенных небес, где в довольстве и великолепии живут разные индийские боги; но она летит мимо, дальше, в тьму глубочайшую, постигая тайну из тайн, пребывая в царстве, где нет ни рождений, ни смертей, ни радостей, ни горя, а есть только истина и блаженство осознанием своей безграничной свободы.
Так вот, наверное, о каком счастье говорил индиец, продавая Свешневу книгу из пальмовых листьев, канувшую в неизвестность... Маша начала рассказывать про нее, описала обложку и рисунок:
— Вроде гора, а у подножия дерево и камень, и речка, а от камня лучи расходятся, сияние...
Но Нараде не встречалось ничего похожего,
— Камень? — задумался он. — Наверное, Божественный... Может, камень богини Шашти, покровительницы детей. У нее нет храмов. Только священное дерево и красный камень. К нему приходят женщины с поклонениями, обетами, дарами... А может быть, камень Шивы, которому приносят цветы, плоды и кровавые жертвы. Трудно сказать...
Маше нравилась Индия. Если б еще удачливо завершилось в Гоа отцовское предприятие — батюшка, чем дальше, тем мрачнее становился. И не надолго помогали ему наставления Нарады, пронесенные буддистами через века: "Нет огня, большего, чем страсть; нет беды, большей, чем ненависть, нет несчастья, большего, чем тело; нет счастья равного спокойствию".
Маша спросила индийца про дерево расамал, цветущее раз в жизни.
— Да вот же оно, — показал Нарада на гиганта, вздымающегося выше собора святого Петра.
Подошли ближе. И правда, дух захватывало, глазам не верилось, что бывают такие листья — не перепрыгнуть.
— И на них пишут вместо бумаги?
Он качнул головой от плеча к плечу.
Природа Индии была ярка и щедра. Уж коли цветы, так исполинские, а бабочки — с крыльями в локоть. Мириады светлячков по ночам украшали сады. Правда, к вечеру, откуда ни возьмись, налетали тучи комаров и москитов. Но от них можно было найти укрытие под пологом. И со змеями, слава Богу, не доводилось встречаться.
К птицам Маша особенно приглядывалась. Любовалась нектарками, крошечными пестрыми трогонами, зеленохвостыми попугаями и павлинами. Птицы были красивы, но реальны. Сказка отодвигалась дальше, уплывала за горизонт, за вершины Гат, в сердце Индии, куда вряд ли за нею дойти. Однажды сквозь сон Маше почудился звон колокольчиков. Сбросив дрему, прислушалась. Чудные звуки доносились из сада. Что за птица пела? Спросила Айриша, нового слугу, присланного Уго де Касо. Тот ответил, что вовсе не птицы это, а лягушки. Жаль, что про птицу Феникс он ничего не знал.
Маша и Нараду спрашивала про Феникса. Он сказал так:
— Слыхивал, жила в давние времена птица, возрождающаяся из пепла. Но, улетев в Ливан, не вернулась обратно. Верно, нашла себе лучшее обиталище.
— Нет, — горестно вздохнула Маша, — лучшего, чем в индийских лесах, нет места для волшебной птицы. Не углядел, значит, жрец.
— Но у нас есть другие птицы: исполинский орел Гаруда — царь всех пернатых, солнечные птицы — супарны, птица счастья — Хумэй.
Маша вспомнила про Эмине-ханум. Говорила та, что повезло ей — в шахов дворец попала, благодаря покровительству птицы Хумэй.
— Расскажите мне о ней, пожалуйста, — попросила Маша Нараду.
— Да рассказывать особенно нечего. Прекрасная птица, вечно находится в полете, не опускаясь на грешную землю. И если тень Хумэй упадет на человека, он сделается царем. А еще сказывают, спросили однажды ХумэЙ, правда ли, боги одарили ее способностью делать людей счастливыми? На что она ответила: "Выдумки. Я такая же птица, как и все пернатые. Просто бадшахи украшают свои тюрбаны нашими — райскими — перьями, потому что в красоте нет нам равных. Неужели же можно думать, что бадшах сидит на престоле лишь оттого, что на голову его падает тень наших перьев?" Так вот, милая девушка, только сам человек может добыть для себя счастье. Запомни: "Победа порождает ненависть, побежденный живет в печали. В счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения".