— Ты скажешь отцу-провинциалу, что уличил его? — встревожилась Маша.
— Нет, зачем? Да и не приглашал он меня больше. Теперь разве что кивнет, прощаясь навсегда.
Заключительные беседы с Айришем были куда обстоятельнее. Уго придавал окончательную шлифовку молодому иезуиту, выпуская его в большой мир.
— Дьявол старается через еретиков уничтожить влияние католической церкви, установленное Христом.
— Все русские — еретики?
— В основном. И все из-за нежелания проникнуться истинной верой. Из-за лености своей. Вот, например, неправильно считают они, что Святой дух, третья часть Святой троицы, исходит лишь от Бога-отца, что Бог-сын располагается от Бога-отца с правой стороны, а святой Дух — с левой. Поэтому крестятся шиворот-навыворот. Но и ты, чтобы не заподозрили тебя в России в дурных умыслах, должен, извинившись перед Господом, креститься как они: "Во имя Отца" — прикасаешься правой рукой ко лбу, переносишь ее к правому плечу — "и Сына", а затем к левому — "и святого духа". Понятно ли?
— Да. Видел не раз.
— Язык русский ты освоил хорошо. Слышал, как переговариваешься с Гавриилом, сойдешь за своего — много разных племен живет на окраинах России.
Черный крылатый таракан выполз из-под стола. Айриш вознамерился раздавить его башмаком. Уго остановил его:
— Не надо. — И заметив удивленный взгляд, пояснил: — Чтобы служить своему делу, мы должны учиться у насекомых. Вот таракан... Все в мире изменчиво, в войнах истребляются народы, исполинских слонов изводят из-за бивней, иных зверей из-за шкур. Проходят века, а тараканы все так же живы и вездесущи. Присмотрись — в нем своя особая красота, покров напоминает сутану... Но, дорогой мой, мы отвлеклись. Итак, конечная наша цель — подступиться к монарху, занять место у самого его сердца. Но у тебя мало опыта. Потому задание твое, хоть и несложное на первый взгляд, очень ответственно. И от действий твоих зависит в немалой степени успех всего предприятия. Ты будешь в России нашими глазами и ушами. Только наблюдай. Не привлекая внимания. Знаю, милый мой, твое религиозное рвение. Оно похвально. Но пока забудь про миссионерскую деятельность. Всему свой черед. И помни поучения Игнатия Лойолы: "Не следует сразу заговаривать о вещах духовных с людьми, поглощенными материальными заботами. Это значило бы "закидывать удочку без приманки". До Новгорода идешь с Марией.
— Да, я помню.
— К тому времени освоишься достаточно, чтобы самому выбраться к Риге.
— А как быть со свешневским тайником? Оставить деньги Антонио? Но заслужил ли их он?
— В правильном направлении мыслишь, сын мой. Верно. Не заслужил. Это как раз тот случай, когда тебе придется, смотря по обстоятельствам, принимать самостоятельные решения. Судьба Антонию меня не трогает. А вот Мария... Лучше не причиняй ей зла. А впрочем, полагаюсь на твой разум. Если удастся склонить Марию к монашеству, с передачей тебе остатка состояния, будешь молодцом. Доставишь золото в Ригу, отцу Кампанусу. Он отблагодарит тебя.
— Мне не нужно земных благодарностей.
— Тем лучше. И последнее... дай руку, — Уго снял со своего пальца серебряное кольцо. — Вручаю его тебе.
— Зачем? — Айриш снова хотел сказать что-нибудь о бескорыстии служения Господу, но Уго прервал его:
— Это и оружие, и спасение. Но береги яд, содержащийся в нем, на самый крайний случай. Ты знаешь, что самоубийство греховно. Я не хочу тебя пугать, но только существуют пытки, когда самый мужественный человек выкладывает все как на исповеди. Никто не должен узнать о наших планах. Кольцо избавило бы тебя в подобном случае.
— А как же грех?
— Я не договорил. Оно благословлено папой римским Пием V. Такие кольца даются лишь самым верным служителям ордена, и только они обеспечивают попадание прямиком на небеса. А ты, насколько я помню, всегда надеялся войти в райские врата?
— Да, отец Уго.
— Тогда все... Мы больше не увидимся наедине.
— Вы открыли мне свет истины. Благодарю вас. Надеюсь встретиться еще и служить Спасителю рядом с вами.
— Ты хочешь о чем-то попросить?
— Нет. Просто напомнить. Про Нараду. Который злонамеренно усложнил дело, порученное орденом.
-Не волнуйся. Я ничего не забываю. Прощай, сын мой.
Нараде бы, с его интуицией и мудростью, почувствовать сгущающиеся тучи, скрыться из города, исчезнуть в пещере, высоко в горах. Но он невозмутимо следил за сборами отплывающих. Напоминал про ту или иную мелочь. Взамен утерянной Матвеем книги подарил Марье одну из книг "Кама-сутры" — о любви.