— Ваше святейшество, извините, что без колета. Помощник ваш постарался на славу...
— Де Каррьон смотрел на него скептически, пренебрежительно, но не без интереса:
— Вы хотели признать свою вину и покаяться?
— Я уже не раз раскаялся в своей неосторожной и глупой шутке со служанкой де Гассета. И, видит Бог, я уже наказан сполна. Но я хотел вас видеть, по другому поводу. Вы поступили великодушно, посоветовав молить о заступничестве святого Франциска. И он услышал мои молитвы. Явился во сне. И совершил чудо. Он взял меня за руку и повел куда-то вдаль. А там, в сиянии святости над головою, на позолоченном троне восседал Сан-Лаврентио. И Франциск, подведя меня к святому Лаврентию, исчез. А тот молвил следующее: "Сделай так, чтобы мощи заняли подобающее место в храме Эскориал. И этим ты с лихвой искупишь все свои прошлые прегрешения. Но в дальнейшем будь осмотрителен и неотступно следуй учению Христа". Тут я проснулся и почувствовал, что телу моему стало легче, и ссадины перестали кровоточить. Вот, смотрите... — он повернулся спиной к столу.
— А не сказал ли тебе святой, где взять мощи?
"Неужели клюнуло?" — с сердечным трепетом подумал Андрес.
— Он потому и обратился ко мне, что знал — у меня они.
— Где?
— 3десь, в Мадриде, в квартире, которую мы снимали с доном де Гассетом. Пошлите кого-нибудь туда. В моем кабинете стоит ковчежец. Там лежат Библия, распятие и святые мощи. Я уже давно подумывал подарить их какому-нибудь монастырю или храму. Не место бесценной реликвии среди вещей бедного врача. Но теперь я отдам их вам.
Де Каррьон задумался. Если Мей не врет — а какой смысл врать? — то мощи достанутся ему. И стоит еще поразмыслить: может, сохранить их для себя. Он уже представлял, как будут завидовать ему прелаты: мощи покровителя Эскориала — собственность инквизитора. А как достроят храм, можно и продать их туда. Ну, не впрямую, конечно. Принести в дар. И дар окупится сторицей. Спросят — откуда? Окажу: это ж мой покровитель — что правда! — поэтому с огромным трудом добыл я их в дальних странах.
— А откуда они у вас?
— О! Это длинная история, ваше святейшество! Из дальних стран. Если у вас есть время послушать...
— Только короче.
— Отец мой с юности увлекался медициной, хоть и не смог завершить образования. Помогал больным тем, что было в его силах. Однажды пригласили его к умирающей сеньоре. Она рыдала от внутренней боли. Отец облегчил ее страдания. И провел возле два дня. Муж этой женщины был моряком. Однажды у берегов восточной Африки на его корабль напали пираты, но просчитались — их перебили. И честные моряки завладели всем награбленным пиратами добром. Мужу Мануэлы — так звали женщину — достался при разделе добычи серебряный ларец с золотой пластинкой, на которой была высечена следующая надпись: "Чудодейственные мощи святого Лаврентия. Кто посягнет на них и продаст их, получив деньги взамен, умрет страшною смертью". Так и стоял ларец в доме моряка, и счастье не оставляло семью, пока не умер хозяин от старости. Мануэла была много младше мужа, ей бы еще жить да жить. Но ничего ей не осталось в наследство кроме ларца. Хотела продать его, хотя бы без мощей, но никто, прочитав надпись, не желал покупать даже задешево. Тогда она, завернув мощи в тряпицу, собственными руками разрубила ларец, отдала в переплавку, а потом взяла за золото и серебро хорошую цену. Появились деньги, но тут же скрутили болезни. А когда болен, нет ведь радости от денег, правда, ваше святейшество? Так, умирая, завещала она святые мощи моему отцу. И хранил он их долго. Перед смертью мне передал. А теперь я — вам...
Мысленно Андрес произнес: "Отец, прости, что упоминаю всуе имя твое. Если б ты был рядом, понял бы меня правильно". Мы всегда понимали друг друга.
Лаврентий де Каррьон слушал внимательно. Потом позвал к себе викария:
— Отправляйся к де Гассету. Найдешь в кабинете этого молодого врача ковчежец...
— Он прямо на моем, рабочем столе стоит, — вставил Андрес.
— Найдешь его, достанешь оттуда мощи, уложишь в м-м-м... ну, выбери у нас что-либо подходящее. И принесешь мне. Сейчас же.
Викарий удалился. Время шло. Иногда появлялись монахи и люди, одетые в светское платье, подходили к инквизитору, о чем-то тихо переговаривались, исчезали. Он потягивал лимонный напиток, откусывал понемногу пирожные и растирал лоб с переносицей.