— Да.
— И это прекрасно. Твой облик, действительно, располагает людей к доверчивости. И когда придет время мне уронить факел Истины, ты сможешь подхватить его и стать Учителем. Ты не поклялся хранить сказанное в тайне?
— Нет. Лишь обещал. Он не требовал клятв.
— Вот видишь, значит, в его словах нет ничего особенно секретного и опасного.
— Конечно, нет. Иначе я сразу сказал бы вам. То, что он делает, должно способствовать благу Испании.
— Интересно. Да и мы стремимся к этому. У фра Себастьяно есть рецепт? И он достаточно прост?
— Проста идея. Но он потратил на ее воплощение три года. Говорит, что конец близок.
Антонио все-таки пересказал заинтересованному Уго смысл действий фра Себастьяно.
— И всего-то?.. — снисходительно улыбнулся де Касо, переводя разговор на историю Толедо, сердца Испании, красивейшего города, показавшегося у далеких холмов.
Остановились на отдых они во вполне приличной гостинице, где можно было смыть с себя дорожную грязь и заказать на ужин все, что душе угодно. Пока Антонио отдыхал, Уго де Касо беседовал за графинчиком менсанильи с двумя братьями ордена святой Германдады. Путь их лежал к Мадриду. Предназначение братьев-законников было в охране обозов и добрых людей, странствующих по земле Испании, от разбойников, мошенников и прочих злодеев. Правда, самые матерые грабители чувствовали Германдаду за десять миль и не спешили попадаться в сети закона. Впрочем, чтобы прокормить орден, братьям хватало и мелких нарушителей порядка вроде пьяниц, воришек и задир.
— А не встречался ли вам некий фра Себастьяно?
— Это блаженный, считающий молитвы, возносимые Господу?
— Если бы он считал молитвы!..
— Что вы хотите сказать?
— А то, что ваш нюх, милостивые сеньоры, давно притупился. Себастьяно — наиболее опасный преступник из пасущихся в здешних краях.
— Он не похож на вора или убийцу...
— И, тем не менее, — убийца! Он готов уничтожить всех монахов. Расшатать устои церкви и королевства. И молитвы... Свести их на нет!
Уго пересказал им слова Антонио. Глаза законников вспыхнули неумолимым огнем. Руки потянулись к арбалетам, прислоненным к стене. "Именем правосудия!"
— Где этот негодяй?
— Движется к Мадриду, надеясь на встречу с Его Величеством католическим королем.
— Ему не ускользнуть от нас.
— Да он и не будет пытаться. И вот еще: когда доставите его в столицу, отдавайте не в полицию, а везите прямо к инквизитору. Это по его ведомству. Сейчас напишу записку его святейшеству.
"Дорогой мой Лаврентий, — легли на бумагу каллиграфически выведенные строки, — спешу отблагодарить тебя за выполненную просьбу — подготовку для меня юного де Гассета. Приведенный к тебе преступник против нашей веры и церкви, если возьмешься за дело с умом, даст возможность тебе провести показательный и яркий процесс, заслужить благодарность самого короля Филиппа..."
Антонио смотрел с обрывистого берега на золотистые струи Тахо, а стражники святой Германдады уже устремились вдогонку наивному чудаку Себастьяно. "Царствие ему небесное!".
Толедо выглядел наряднее ярче, величественнее северо-испанских городов. Стены его домов были гладко-белыми, крыши — плоскими. Исчезли любимые кастильцами балконы. Зато появились ухоженные, зеленые внутренние дворики. Дыхание востока ощущалось в архитектуре, узорах-арабесках и мелодиях серенад, звучащих ночами. Но крепостью веры толедцы не уступали мадридцам, и каждый мориск состоял на учете инквизиции, как потенциальный носитель ислама, мог быть вышвырнут с земли, которую облагородили его предки, проведя каналы, построив Фонтаны и мечети, превратившиеся в церкви, насытив романо-германский язык арабскими словами.
Если бы Антонио посетил Толедо с Андресом или родителями, он непременно побывал бы на ярмарке, посмотрел бы представление в балагане, оценил 6ы танцы местных цыган и искусство толедских виноделов. Но Уго де Касо решил, что ни к чему Антонио сейчас светские развлечения. Могли они разрушить тот настрой на боговдохновенные размышления, который, как ему казалось, удалось создать, беседуя с юношей. И пока Уго посещал епископа и инквизитора, встречался с собратьями по ордену, Антонию проводил время в полутемной монастырской келье.
— Тебе многое дано, — внушал ему вечерами де Касо, — мысль твоя не скована цепями предрассудков, может свободно парить в любых сферах. Это простые людишки ходят в церковь, молятся, исповедуются, ищут хотя бы слабого утешения и поддержки в мелких своих горестях. Погляди на ремесленников, занятных добычей денег на день-два, торговцев, считающих реалы, на сотни чиновников, думающих лишь о карьере, у них нет ни сил, ни способностей к проникновению в мир священных знаний. Размышляй! Перед тобою Библия, Евангелие, "Деяния апостолов", не отвлекайся на мирскую суету. Пусть водовоз видит только внешнюю канву событий в жизни Спасителя, слышит малопонятные изречения в устах святых. Ты сможешь постичь высший смысл в каждом слове!..