— Придется. Тебе предстоит просвещать слепые души язычников. Так поработай для начала с детишками.
И Антонио стал вести уроки богослужения в школе, основанной святым Игнатием Лойолой. "Бесплатно" — значилось на вывеске. Два десятка наивных, лукавых и серьезных глаз ожидающе смотрели на нового учителя. В перерывах между уроками мальчики разбивались на группки, и сразу становилось ясно, кто пришел сюда только по бедности — поднабраться грамоты, поскольку и ремесленнику надо уметь составить расписку да проверить правильность счетов. Были такие, кому все равно, чем заниматься, лишь бы поменьше утруждать себя. Но некоторые, и их отличали все учителя, предназначались для служения церкви. Истинным благочестием, близким к вдохновению, светились мордашки маленьких святош, когда они распевали псалмы. И от чистоты высоких мальчишеских голосов мурашки пробегали по спине. Самые маленькие учили молитвы наизусть, повторяли за Антонио "Те Deum".
Он жил, если не счастливо, так, по крайней мере, спокойно. Ему выделили комнатушку при школе, и он редко удалялся от своего временного пристанища. Но однажды, задумавшись на прогулке, Антонио оказался в малознакомом месте и, оглядываясь в поисках ориентиров, увидел унылую процессию, судя по всему, отправлявшихся в дальнее путешествие. Кто пешком, кто на мулах, кто в каретах. Но лица даже самых богатых казались удрученными. Женщины... Нарумяненные их щеки пересекались дорожками слез. Вздохи и причитания витали над улицей. Кое-кого из бедняжек сопровождали мужчины. Вот еще один благообразный сеньор, высмотрев свою знакомую, хотел было сам передать ей снятую с груди серебряную цепь. Потом, спохватившись, видно, что может скомпрометировать себя, подозвал глазеющего на процессию мальца, прошептал ему на ухо о поручении, и цепь перекочевала по назначению. Ответом был благодарный взгляд.
— Что происходит? — спросил Антонио у купца, тоскливым взором провожающего жалких, даже в пышных каретах, женщин.
— Все Пий V. Неймется старику. Приказал в считанные дни покинуть Рим и вообще Италию всем дамам, торгующим своим телом.
— И там, — Антонио махнул рукой вслед последнему мулу, — ваша... — он хотел сказать "возлюбленная", но запнулся, — женщина, к которой вы привыкли?
— Привык? О, если бы! — вскричал купец. — Но уплывают не проститутки, а мои денежки!
Он вытащил из-за пазухи пачку счетов и затряс ими перед лицом Антонио:
— Мало того, что десятки из них мои должницы, и теперь я — банкрот... Кто и кому будет покупать украшения, сладости и наряды? Женихи — невестам! И все! Две трети купцов вместе со шлюхами рвут на себе волосы, проклиная судьбу и папу заодно.
— Папа хотел, наверное, сделать как лучше?.. — вступился за наместника Бога на земле Антонио.
— Кому?
— Людям.
— И потому вопли наполнили Рим, — саркастически усмехнулся купец.
— Но потом они поймут, что лучше жить честно, в ладу с церковью и совестью.
— Ха-ха! — сказал купец. — Далеко пойдешь, однако, молодой человек... И иди! Иди хоть к папским приспешникам доносить на меня. Все равно уж петлю на шею накинули.
И он сплюнул в сердцах. Рядом кто-то смачно выругался. Антонио обернулся, ожидая увидеть мастерового, потерявшего работу, или домовладельца, оставшегося без жильцов. Но это оказалась упитанная матрона. Вид ее был торжествующ.
— Наконец-то! Давно пора!
И должен бы Антонио, защищавший папу и нравственность, порадоваться вместе с нею, но уж больно отталкивающе выглядела она. Наверное, был повод ликовать. Наверное, не один десяток дукатов из семейной копилки перетаскал муженек своей "птичке" или "кисоньке". Но вот станет ли ему супруга милее с отъездом римских гетер?
— Самое забавное в этой истории, что микро — и макро-трагедии, которым вы свидетели, не надолго изменят сложившийся веками порядок, — это произнес сеньор средних лет с ироничной улыбкой на длинном лице. — Коли в шлюхах есть потребность, они будут. А уж кому они больше всего нужны, так это тем же святошам всех рангов, — и пояснил, заметив негодующий взгляд Антонио, — чтобы подчеркнуть чистоту помыслов пастырей наших.
Антонио спросил, как добраться ему до квартала Трастевере, и направился к Уго де Касо, снимающему там квартиру.
— Очень кстати ты явился, — встретил его де Касо, — а я уж хотел послать за тобою. Как дела в школе?
— Хорошо. Кажется мне. Но не знаю, даю ли ученикам все, чего ждут они от учителя.
— Главное — твое старание и желание служить делу, завещанному Иисусом.
— Вы сказали, что я нужен?..
— Есть задание, достойное тебя. Одну падшую душу нужно вернуть богу.