— Знаю. Бывает.
С Сусанной легко. Она все понимает. Она — очаровательная женщина. И, конечно, счастлив тот, кто находится возле нее. Кровь быстрее заструилась по жилам Антонио. Ему было хорошо, и не хотелось думать о дальнейшем. Только б сидеть у ног Сусанны, смотреть в синие глаза, слушать переливчатый смех и нежный голосок.
Она поднялась, погладила его по голове, взъерошила волосы, села к Антонио на колени:
— Поцелуй меня.
Он выполнил просьбу. Оказалось, что сделать это совсем не сложно. И погладить ее можно тоже. И поцеловать затем в ложбинку, стекающую к вырезу платья.
Сусанна повлекла его за собой в спальню, расположенную рядом. Что-то еще в нем сопротивлялось.
— Забудь обо всем, — говорила она. — Живи сегодняшним днем, этой минутой. Ты боишься согрешить? Ерунда. Грехи я беру на себя — женщинам не привыкать.
— Я не сделал того, за чем шел сюда.
— Ах, это! — Сусанна задумалась ненадолго, улыбнулась. — Тебе нужно мое обещание? Клятва? Я обещаю, что выполню повеление папы. Потом. Если ты будешь нежен и пылок. А посему — обними меня! Крепче.
Страсть закружила Антонио. Да, он, наверное, и правда, немого смыслил в альковных утехах. И сравнивать смешно простушку Луису с римской гетерой. Одно мешало: огромная собака, лежащая у ложа и равнодушно взирающая на любовников. Становилось не по себе на секунду-другую...
Неизвестно сколько времени прошло. Но окна враз потемнели. Антонио подумал, что добираться до школы далеко и сложно в ночном Риме. Он поцеловал Сусанну напоследок, вернулся в комнату, где синий графин был заменен на зеленоватый, бокалы вымыты, и свечи зажжены в канделябрах.
Сусанна вышла из спальни через минуту вернулась такой же свежей и красивой как раньше. Она и не думала смущаться, отводить глаза.
— Так что ж мне передать для папы Пия V? — спросил Антонио.
— Я не постригусь в монахини. Хотя согласна выйти замуж. Но только за определенного человека.
— Естественно.
— Ты спросишь за кого?
— Если вам угодно ответить.
— За тебя! — и она рассмеялась. Да еще как! Закинув голову и хлопая от удовольствия ладошкой по бархату кресла.
— Как з-з-за меня?
— Очень просто. Ты не женат. Еще не принял обетов ордена, значит, не можешь быть наказан и отлучен от церкви. Я свободна и богата. Вот тебе и проверка искушением. Если дорого самочувствие папы, его душевный покой, женись на мне. А иначе не кичись своею преданностью его преосвященству. Ради церкви и папы подвиги совершали, жизни отдавали, гибли мученически. А ты сомневаешься, принять ли в собственность красивейшую женщину Рима, дом, загородные владения... Разве это жертва?
— Нет... Но... — Антонию искал соломинку для спасения. — На брак нужно благословение родителей. Они не переживут, если я женюсь без их ведома.
— А где родители?
— На Кубе. Это Новый Свет.
— Далековато, — сказала Сусанна, потирая висок. — А благословение их на вступление в Орден Иезуитов ты получил?
Ну что бы сказать "да" и прекратить пустой разговор?
— Нет, но религия — совсем другое дело.
— Конечно. Другое. Но решающим образом касающееся всей твоей жизни. У тебя есть братья, сестры?
— Я один.
— Так вот, примешь обет безбрачия и лишишь родителей внуков, ваш род угаснет. А деньги? У тебя были деньги?
— Да. Мы не из бедняков.
— Не забывай, что я была женой ростовщика. И кое-что смыслю в финансах. Орден, если не отобрал у тебя все до последней монетки, так рано или поздно обдерет словно липку. И родителям твоим будет от этого не легче. Чем от брака их сына с молодой вдовой из старинного рода. Ну что?.. Решайся. Не хочешь? Боишься... Ну и ладно. Подумай. Мне торопиться некуда. А папе, или тому, кто тебя прислал, передай: согласна, мол, согласна выйти замуж, но... Чао, милый мальчик! — Она хлопнула в ладони: — Анжела, проводи гостя.
И беззаботно улыбаясь, помахала ему вслед.
Антонио был удручен. С заданием не справился. Да еще поддался соблазну. Его обманули и выставили дурачком. Хотя, почему обманули? Сусанна сказала, что сообщит о своем решении, устраивавшем Пия, после... И действительно, наверняка, папа удовлетворился бы. Но почему за счет Антонио? Сусанна прелестна, превосходна. Чтобы быть подругой. Но не для семейной же жизни. Быть рядом с нею всегда, до смерти? Зная, что она любила и позволяла любить себя многим до... и то же будет после свадьбы. Тут возмущалось не столько чувство собственности, сколько естественная брезгливость. "Тем не менее, не помешавшая слиться с Сусанной в объятии", — укорил он себя. И что теперь? Де Касо придется рассказать все начистоту. Придумать что-либо уместное для отвода его недовольства или гнева? Антонио любил фантазировать, но терпеть не мог лгать. Из-за необходимости хорошо помнить, как и о чем соврал, чтобы не попасть впросак. А это приводило к зависимости, пусть и от собственных придумок, чувства же зависимости он не выносил.