— По рукам! Но... с провиантом как? Еще на одного едока не рассчитывали.
Ерунда! Утром закуплю еду. Что?.. Сухари, вяленую рыбу, пастилу... заодно и лекарство для львенка.
— Да, да! Эй, Алонсо, посвети мне, — он отсчитал Андресу пять реалов, подумал, добавил еще один — за лечение.
— Как найти вас завтра? Как каравелла называется?
— "Ла пас".
— Хорошее имя. До встречи.
Утром он уже спокойно гулял по Севилье. Кафедральный собор, построенный на месте огромной мусульманской мечети, поражал своим величием. Говорили, что он второй по размерам после знаменитого римского собора Святого Петра. И дня бы не хватило, чтобы помолиться в каждой из пятидесяти четырех часовен и поклониться каждому из восьмидесяти алтарей. Останки Альфонса Мудрого покоились здесь. А башня Хиральда взметнулась прямо к облакам. И на пике ее вместо сброшенного мусульманского полумесяца был водружен бронзовый флюгер — символ Веры. Странные, иронические и даже крамольные мысли появлялись у глядевших на этот флюгер. Ветер дует — он крутится. То туда, то сюда. И Вера, значит, подвластна погоде? Какая вера? Католическая? Или вера — вообще? Закинуло на восток — стал мусульманином, попал на север протестантом... Удача — несчастье, фортуна — рок, жизнь — смерть, одно сменяет другое, как направление ветра. Возле Золотой башни у моста святого Тельмо Андрес обнаружил богато оснащенную аптеку. Он купил впрок разных порошков, мазей и настоек.
Пора было отправляться в порт.
Десятки кораблей стояли у причалов. Мощные галиоты, легкие каравеллы, неуклюжие галеры... Но каждое суденышко, даже малый шлюп, хозяева украшали по своему вкусу, изощряясь в выдумках и стараясь перещеголять друг друга. Алые ободки портов, белые паруса, позолоченные скульптуры, украшающие носы, яркие флаги, вымпелы... Среди такой пестроты еле сыскал Андрес свою каравеллу. Первый в жизни его корабль был до обидного невзрачным — серые паруса, сине-серая обшивка, еле заметные буквы на борту: "Ла пас". Потом-то он понял, в чем смысл унылого вида каравеллы. Капитан смертельно боялся пиратов. Казалось бы, зачем тогда в море выходить? Сидел бы возле домашнего очага, хозяйничал в таверне или венте. Нет, без палубы, качающейся под ногами, не мог жить капитан. И придумал себе способ защиты — невзрачность. Чтобы не зарились, считали нищим. И чтобы на воде почти не видно было каравеллы — в цвет сумрачного моря окрасили ее. Потому и фонари не зажигали ночами. Жаль... Но, в конце концов, не это главное для Андреса — добраться б до Голландии.
Звереныш еще грустил, но матрос приставленный к нему, облегченно сказал, что поел наконец лев свежатинки. "Чем же его в дороге кормить собираются?" — подумал Андрес. Ему ответило блеянье козы. Он перенес свои веши к полубаку, где устроился с остальными матросами. Не хотел ни минуты чувствовать себя обузой. Потому, перезнакомившись с командой, стал помогать то одному, то другому, схватывая на лету матросские хитрости, приспосабливаясь к нелегкой жизни над синей бездной.
Гвадалквивир вынес каравеллу в открытое море. Андрес услышал гортанные крики чаек, вдохнул влажный йодистый воздух и, хоть не считал себя сентиментальным, почувствовал, как заныло сердце — словно мачеха, Испания выгнала пасынка за порог родного дома.
День прошел в работе. Ночь не сразу одарила сном. Без привычки, матросский гамак, выданный боцманом, казался ужасно неудобным — и зачем было перенимать у индейцев манеру спать в сетках? Темная каравелла скользила по темной воде. Слышался лишь легкий плеск волн, да матросы похрапывали на все лады. Ничто не предвещало беды.
Он проснулся от боя судового колокола. За ним раздался пронзительный боцманский свисток. Андрес скорее вывалился, чем вылез из гамака. С удовольствием потянулся, разминая затекшие мышцы, оглядел горизонт. Показалось? Или правда далеко слева по курсу плыл маленький кораблик? И тут же зазвучал сигнал тревоги, деловито забегали матросы, принимая меры предосторожности, расчехляя пушечку, подводя ее к отверстию для стрельбы — порту. Боцман, поставив мушкет у ноги, старался разглядеть приближающийся по траверсу корабль. Вопрос "Чей он?" был на устах у всех.
— Без флага, — как приговор произнес боцман и выругался.
Капитан побледнел. Враг — а без опознавательных знаков мирного судна быть не могло — шел быстрее них. Три мачты нес корабль, как и "Ла пас", но ему помогали весла.
Андресу передалось общее настроение команды: собранность, настороженность, готовность к бою. Жаль, оружия подходящего у него не было.
Он спросил у одного, другого. Отослали, к капитану. Тот вытащил из-под койки неповоротливую алебарду. Андрес прикинул, что в ближнем бою она вряд ли пригодится. "Ладно, — решил он, — обойдусь своим толедским клиночком, — и усмехнулся: — может, знание анатомии пригодится".