Подошел к клетке. Львенок тоже нервничал. Рыкал, топтался, приседал, будто готовясь к прыжку. Кончик хвоста раздраженно бился о пол. "Ну, ну, не бойся", — сказал ему Андрес и, рискнув, снял замок с дверцы. Едва закрепил ее, чтобы пока казалась закрытой. А вдруг послужит устрашению противника? Не взрослый зверь, конечно, но горло перегрызть вполне сумеет. Или лапкой погладить так, чтоб калекой оставить.
Андрес выпрямился, посмотрел в сторону чужаков. Да! То, чего больше всего опасались. Над грот-мачтой уже взвивался зеленый флаг. И тюрбаны можно было разглядеть на головах корсаров. Ближе, ближе... Враждебные намерения угадывались в угрожающих криках, доносившихся от корабля сыновей пророка. Что ж молчит пушечка "Ла пас"? Бах!.. Бум!.. Наконец-то! Попали!! Язычок пламени взметнулся над вражеским бортом. Но тут же пропал. С обеих сторон зазвучали выстрелы. Андрес пригнулся. Матрос рядом перезаряжал мушкет. Стал подниматься и вдруг... упал с простреленной головой.
Андрес осмотрел рану... Помочь было невозможно. И в этот момент обитый железом острый нос корсарского судна протаранил борт "Ла пас". Абордажные крючья просвистели в воздухе. Три лестницы одновременно перекинулись с борта на борт. "Вот как это происходит", — будто у зрителя промелькнула у Андреса мысль. Турок прыгнул едва ль не на шею ему, и он, ни секунды не колеблясь, вонзил клинок во врага. Почувствовал, как ослабело, тюфяком свалилось с него тело. Андрес прижался спиной к борту под турецкой лестницей. Так удобнее было разить еще не оглядевшихся, не опомнившихся янычар — в одно и то же место: под левую лопатку. Пять их уже лежало у ног Андреса, и шестые башмаки показались над его головой. Как просто, как легко оказалось избавлять людей от бремени жизни! Взмах клинка — и нет одной судьбы с бедами и надеждами. На секунду лишь отвлекся Андрес, но она ему дорого обошлась. Корсар, подобравшись сбоку, оглушил его доской по голове. В глазах потемнело. Андрес упал, успев подумать: "Ну вот и Голландия!.."
А бой продолжался. Сцепленные намертво корабли плыли под всеми парусами, делая двадцать узлов в час. Радоваться бы людям попутному ветру, синему морю и теплому солнцу. Ан-нет! Боцман, уже умирая, с кинжалом в груди, перекинул за борт одного и полоснул ножом по горлу другого корсара. Капитан, которому цыганка нагадала, что погибель ему принесут пираты, и который всеми силами старался обмануть судьбу, живя со своей перекрашенной каравеллой жизнью мышки-норушки, вдруг ощутил, что в груди его бьется храбрейшее сердце викингов. Он стрелял, колол, рубил, дрался, как если бы на него смотрел и смелостью храбреца вдохновлялся весь мир. Нет, никому не было дела до капитана. Каждый защищал свою жизнь, единственную и бесценную.
Львенок, возбужденный криками и запахом людской крови, ощерился, ткнулся лбом в дверцу и — вдруг! — она отворилась. Не веря глазам, зверь высунул из клетки лапу, будто пробуя — нет ли других преград, Выход был свободен. И он, одолеваемый пылом игры или схватки, забыл про больную лапу, прыгнул вперед. Перед ним растянулся человек, зеленый тюрбан закрывал лицо. Львенок ткнул его лапой. Человек не шевелился — не хотел играть, тюрбан мячиком покатился по палубе. Звереныш проводил его взглядом, ждущим приключений. С бака его заметил корсар, посчитавший, что убил уже достаточно гяуров и можно спокойно понаблюдать за последними минутами боя. Силы были неравны. Каравелла, получившая две пробоины, начала тонуть. Корсары уже шныряли по каютам, коробам и ящикам. Пленным наскоро связывали руки и пихали к лестнице. Выхода не было: или тонуть, или перебираться на мусульманский корабль, -сдаваясь на милость победителей. "Эй, осторожно, здесь зверь!" — крикнул турок своим и, размахнувшись, швырнул в львенка обломком доски. Попал. Прямо по хребту. Зверь взвыл от неожиданности и боли, крутанулся, ища обидчика, кинулся на ближайшего корсара, хватив его лапой по плечу. Тот завопил, и вся орава бросилась его спасать. Львенок не успевал поворачиваться на удары. "Эй, посторонись!". И вслед за криком раздался выстрел из мушкета. Львенок поднял перебитую лапу, будто прося пощады.
Сознание вернулось к Андресу, когда враги, схватив зверя за лапы, раскачивали его, собираясь вышвырнуть за борт. "Зачем? Не надо! Не смейте!" — рванулся он к гогочущим пиратам. Те, торжествуя, воскликнули "Ур-р!" и желтый ком полетел в воду. Андрес успел поймать ненавидяще-умоляющий взгляд тонущего львенка.