Наконец нос корабля первозданно засиял, арраис гаркнул команду к отплытию, паруса расправились, стали упругими, будто звонкий барабан, понесли судно к пряному восточному берегу.
Из всех моряков только Искандер-Али с приятелями не были рады мощному попутному ветру. Топоры для рубки такелажа и мачты были остро наточены и уложены поблизости. Мешочек с провиантом и фляга с чистой водой засунуты под сиденье шлюпки, готовой ринуться обратно. Чем ниже солнце опускалось к воде, тем более жаждущие золота походили на хищников, подобравших лапы перед прыжком.
И вот он, условный знак — Дамир коротко свистнул. Ибрагим тенью скользнул к каюте капитана. Тихо открыл дверь. Кинжал, вобрав тепло ладони, стал ее продолжением. "Кто здесь?" — только и успел вымолвить арраис. Легче убивать человека малознакомого. Дамир как-никак не одно море прошел со своим капитаном. А Ибрагим лишь трижды видел его.
Снова тишина. "Вперед!" — скомандовал Искандер-Али Андресу, освободив его от цепи. Тот с топором в руке приблизился к бизань-мачте. Луны не было. Но и света звезд хватало, чтобы увидеть злоумышленника и поднять тревогу. Вахтенные смотрели вперед и вдаль. Андрес дважды ударил по дереву, почувствовал податливость мачты, напрягся и стал гнуть ее к корме. Послышался треск дерева. Кто-то кого-то окрикивал, кто-то молотил в каюту арраиса. Но заговорщики не теряли ни секунды. Обрубали снасти, освобождали участок мачты, заполненный золотом, рубили по отметине, сделанной на беду себе арраисом. И опасность, угроза жизни удесятеряли силы. В два счета нужный кусок мачты был перекинут в шлюпку. И пока не развеялась паника, охватившая матросов, оставшихся без капитана, шлюпка нырнула за борт. Керим и Ибрагим уже сидели в ней. Искандер-Али, Дамир и Андрес должны были прыгнуть в воду следом. Никто не интересовался у Андреса, умеет ли он плавать и сможет ли добраться до шлюпки. И в последнюю минуту он думал не о золоте и хозяине, а о своей капсуле. Он задержался, разыскивая флакон с уксусом, вскрыл капсулу, высыпал порошок в ладонь. Некогда было отсчитывать капли. Андрес плеснул уксус, размешал пальцем, размазал смесь по лбу, стал тереть полой рубахи. Тем временем корсары стреляли вслед удалявшейся шлюпке. И одна из шальных пуль задела руку Искандера-Али, уже тянувшуюся к опущенному веслу. Он не успел коснуться его. Керим отодвинул весло. Искандер-Али еще не понял, что произошло, а лопасть острым концом опустилась на его голову. Теперь всего лишь на троих предстояло делить захваченное золото. И Андрес спас свою жизнь, не последовав за хозяином.
Шлюпка стала недосягаемой для корсаров. Корабль потерял управление. Да и не до сбежавших было: судно опасно кренилось. Только штурман знал, зачем чужакам понадобилось рубить мачту. Он принял командование. Обломок мачты перетащили ближе к оси судна. Оно выпрямилось. Устроили перекличку. Выяснили, что потеряли двоих. Кроме арраиса еще и Ика. "Шакал, — завопили, корсары, — это его рук дело! Давно надо было придушить ублюдка!" Чуть-чуть выправив положение, решили ждать утра, чтобы при свете попытаться починить оснастку. Самые хладнокровные снова уснули. Но то тут, то там слышались ругань и проклятия.
Про Андреса никто не вспоминал. Он укрылся в той же бочке, в которой сидел Дамир, подслушавший злополучный разговор. Андресу ничего не оставалось делать, как молиться. Кому? Он невесело усмехнулся. Во всяком случае, умрет он не рабом. Лоб пощипывало. Пахло чем-то кисло-едким. Андрес свернулся калачиком замер. Если уж не шли на ум молитвы, следовало думать о возлюбленной, мысленно прощаться с нею и родителями. Возлюбленной не было. Родители ожидали его за чертой бытия. Андрес думал об Антонио де Гассете. Где он теперь? Все еще сочиняет сонеты в Мадриде, ожидая известий от Андреса из Голландии? Или оставил Кастилию, превратившись в новоиспеченного плантатора?
Утро застало судно свободно дрейфующим, со спущенными парусами. Корсары, предав морю погибшего капитана, давали клятву верности новому арраису, когда раздался крик впередсмотрящего: "Карака по левому борту!". На мгновение воцарившуюся тишину прервал вопль: "К орудиям!".
"Нет, мои приключения еще не кончились," — подумал Андрес и едва, размяв затекшие члены, остался в своем укрытии.
Карака была португальской и не скрывала этого, гордо выпятив алый крест на самом большом парусе. Торгово-миссионерское судно. Можно бы успокоиться, но корсары знали о волчьих законах моря. Вассалы разных правителей уничтожали друг друга — только подвернись сильному слабый. Купцы, если подворачивался удобный момент, становились пиратами. Не говоря уж о никому не подвластных предпринимателях под черными флагами.