Кристафор резко выдохнул, подавляя в себе желание зажмуриться и сжать кулаки. Нет! Этого не будет! Тили не достанется его брату! Только не ему… Он сделает ее ручной собачкой. Отобьет желание быть живой, искать приключения и рисковать. Он сделает из нее серую мышку. Такую жену, которой мог бы гордиться. Ту, что будет подавать пример остальным. Он сделает ее правильной, чопорной, зацикленной на правилах и ужасающе скучной. Персиваль сломает Тили. И ведь он не понимает, что дух непокорности, что живет в этой студентке – это ее второе я. Без авантюр Илотилас не была бы самой собой. Он сотрет ее индивидуальность. Если, конечно, сможет. А, зная Перси, он будет прикладывать максимум усилий для достижения поставленной цели. Но почему Леросейл и Глеарра выбрали именно Перси ей в мужья?! Почему, если захотели породниться с их семьей не пришли…. к нему? Сердце замерло на миг, после чего забилось в разы стремительней. Как бы он повел себя, если бы у него на пороге появились сиятельные лорды с предложением дочери в качестве жены? К нему, свободолюбивому мужчине, не готовому ставить крест на личной свободе?.. Однако они и не пришли. Ведь он – темная лошадка при дворе. Пусть лорд, пусть наследник, пусть служит самому киосу… Но ведь у него нет той безусловно безупречной репутации, что есть у Перси. Он может в любой момент сорваться с места, погружаясь с головой в опасную работу (хотя общественности и не известно, про его миссии в тайной разведке), но они знают, что при дворе не вся деятельность может проистекать без происшествий. Родители Тили хотели выбрать того, кто решился бы ее обуздать?.. Стоит прямо смотреть на проблему: Кристафор сам мог дать фору девушке по непокорности. И пусть об этой черте характера знал лишь он, да его родители, в то время как в глазах приближенных Римонда Фир Айнелиас прославился исполнительным и весьма жестким, что касалось выполнения поручений повелителя, господином, но… от себя же не убежишь. Крис понимал, что к нему не пришли бы за ответом. Он не тот, кого хотела видеть семья Линвен рядом со своей дочерью. Не тот, кто мог бы… Но ведь он, только он, понимает ее! Крис может сделать Илотилас счастливой! И если Леросейл и Глеарра переживают, что буйный нрав Тили лишь мешает… Кристафор смог бы найти ее энергии применение. И помог бы. Они стали бы разрабатывать планы, проворачивать сложные комбинации, и просто выплескивать эмоции… в постели.
Эта девочка была сладкой. Горячей. Страстной. Гибкой. И желанной. Тили была той, что заняла его мысли. После первой же встречи, что само по себе было интересным фактом, учитывая количество женщин, которым он оказывал знаки внимания, и что стирались из его памяти, как пройденный этап. Но та ночь, та роковая ночь, на которой он сорвался и поддался звериным инстинктам своей похоти, расчертила его судьбу на «до» и «после». До встречи с Илотилас Линвен он не знал, что девушка может поселить в его душе столько смятения, столько мыслей и столько переживаний. Он воспринимал любовниц как нечто нежное, что может доставить удовольствие, позволить отвлечься от сложной деятельности его службы. Все они были великолепны, это несомненно. Но в них не было огонька. Того, самого, что буквально рвался наружу из этой чертовки в виде всепоглощающего пламени, грозившегося спалить все на своем пути, завладевая тобой полностью и не давая шанса на спасение. После той ночи Кристафор не мог смотреть на других. В его мысли, фантазии, да даже сны проникла юная брюнетка с удивительными глазами. Сильная, волевая и упрямая. И каждый день, когда он видел ее, заставлял себя говорить холодно, изнуряя девушку тренировками и заваливая дополнительными заданиями, Крис воевал сам с собой. Боролся за желание плюнуть на просьбу Рикарда, отвернуться от правил Академии, и просто-напросто ощутить на своих губах вкус ее губ. Почувствовать под ладонями тепло ее кожи. Услышать ее стоны. Сколько раз он представлял, что Тили, в очередной раз придя к нему на лекцию, будет смотреть на него также, как тогда, на вечеринке. Соблазняюще. Обещающе. И предвкушающе. Желал, чтобы она, за любым предлогом оставшись после пар, подошла бы к нему, заперев дверь за последним адептом, не стала бы терять времени даром, и просто-напросто схватив его за рубашку, притянула к себе. Поцеловала бы. И позволила увлечь на парту, к стене или на пол. И он снова нырнул бы в жаркие и влажные глубины, что так плотно сжимали его член в прошлый раз. И начал бы неторопливые толчки, которые с каждой минутой становились бы более резкими, яростными и глубокими. Он срывал бы с ее губ крики, сам поддаваясь желанию рычать, когда острые ноготки впивались бы в его плечи и спину, оставляя красные полосы. Он разрешил бы ей таким образом пометить себя. Чтобы она знала, что он принадлежит ей. Но теперь, после новости о том, что эта девочка должна стать женщиной Перси… - Как ты нашел ее? Персиваль пожал плечами. - Я просто поинтересовался у ее родных, где могу встретиться со своей суженой. Знаешь ли, подобные знакомства следует совершать как можно раньше, чтобы невеста успела свыкнуться с мыслью, что теперь рядом с ней будет лорд. Крис поморщился. - Так ты приехал познакомиться или, как сказал ей, увезти с собой? Персиваль пожал плечами. - Илотилас Линвен – моя невеста. Она будет делать то, что я пожелаю. Скажу покинуть стены Академии, и ей придется подчиниться. - Тили сейчас является адепткой, Персиваль. И находится под защитой ректора. Никто не может ей указывать, что делать, кроме Рика. Даже ее родители. Даже ты. Перси фыркнул. - Посмотрим, брат мой, посмотрим.