– Мне безумно интересно, как представляют старый мир те, кто никогда его не видел. Расскажи, что знаешь ты, а я поправлю. Идёт?
– Попробуем.
Моя госпожа улыбается и продолжает:
– На самом деле я не знаю почти ничего. Говорят, все люди – пришли из Старого Мира, а все прочие твари уже были здесь. Были как бы всегда. Те, кто говорил с великим ИИ, утверждают, будто бы это не он создал этот мир, но кто тогда?
Почитание искусственного интеллекта. Великого ИИ! Чёрт возьми, потомки лучших в мире программистов, создавших ИИ, поклоняются ему как богу!
– Люди.
Я улыбаюсь. Чувство собственного превосходства волнами разливается по телу.
– Этого не может быть! Люди на такое не способны! Если выбирать из тех, кто подходит на роль демиургов – я бы поставила на драконов.
– Люди Старого Мира выдумали драконов и воплотили свою фантазию в Новом.
Ставлю в памяти зарубочку: драконов таки сделали, и, судя по всему, весьма удачно.
– Я слышала сказки, будто бы древние люди были куда могущественнее, но никаких подтверждений этому не находила. Ты ведь из Старого Мира и ты слаб.
– А если сравнить тебя и твоих служанок?
– Они бездарные. Не видят силу.
Я хочу сказать ей о том, что бездарных не бывает. Не может быть, они просто не знают, как попасть в меню, но замираю с открытым ртом. Глупо выкладывать все козыри. Люди, которых считают бездарными, могут оказаться очень полезными. Тавек, например, помог буквально на бегу и в критической ситуации. А если я найду "бездарного" заранее – смогу провернуть любой план. Как жаль, что не проверил служанок. Если научить их пользоваться "даром", как знать, может, они скопом смогут бунт поднять? Я тогда свалю под шумок
Илвирин замечает мою нерешительность и вцепляется, как голодная собака в кость:
– Если ты хочешь сохранить свою жизнь и жизнь гоблинского ребёнка – советую никогда мне не врать и ничего от меня не утаивать. Я добрая и милостивая госпожа. Разве я пытаю тебя? Истязаю? Нагружаю непосильным трудом? Я везу тебя развлекаться и вести приятные беседы. Разве откровенность – это высокая цена?
– Люди Старого Мира в моё время единогласно признали рабство неприемлемым и недопустимым. Все люди Старого Мира были свободны.
Я нагло вру. Упыри и дикари перед концом света не вымерли, а наоборот, повылазили там, где их не видали почти век. И всё же, в прошлой жизни лично я не встречал людей, считавших рабство нормой. Даже среди тех, кто пытался меня убить.
– Разве гоблинский ребёнок не твой раб? Или ты держишь её за животное, вроде собаки или лошади?
– Нас поймали, едва я встретил её.
– Но ты собирался драться за неё, даже в полностью безнадёжном бою. Все в Старом Мире были такими?
– Смотрю вокруг и вижу, что люди, которых я знал, оказались куда хуже, чем я о них думал. Иначе бы они не допустили такого.
– Какого такого?
– Мира, где ребёнка определяют жертвой случайным образом. Просто так. Без причины, без вины.
Не то чтобы я достоверно знал, как выбирается жертва, но Мари, живя в глухих лесах, едва ли могла совершить нечто ужасное
– Ты был среди тех, кто сделал мир таким. Ты, не я!
Я ссутуливаюсь и изучаю носки своих сапог. Карета гремит колёсами по брусчатке. Она права. Я пытаюсь обвинить Илвирин во всех смертных грехах, в то время как она явно ведёт себя весьма прогрессивно. Я вроде и раб, а вроде и нет, так, подневольный собеседник. Готов поспорить, в Старом Мире миллионы ботаников мечтали очутиться наедине с прекрасной эльфийкой из другого мира и душу б дьяволу продали, чтобы оказаться у неё в подчинении.
Её тёплая ладошка скользит по моему плечу. Щёлк. Я машинально ловлю падающий на колени ошейник и вопросительно смотрю на хозяйку.
– Правил, запрещающих появляться в сопровождении рабов и вести с ними беседы, нет, не беспокойся. Но лишние пересуды мне вовсе ни к чему. Мой статус требует безупречной репутации, а сейчас это не совсем так…
Хотел бы я знать её статус, хотя бы общественный. Оценка-то на неё не работает. По сути, у меня нет о ней никакой информации кроме того, что она знатная, сильная и, вероятно, богатая.
– Госпожа не опасается, что я сбегу?
– Ты уже открывал такой ошейник, не думаю, что он тебя остановит. На тебе есть другой, который ты даже не видишь. Ко всему прочему ты не бросишь гоблинского ребёнка. Ради спокойствия великого ИИ – не делай глупостей. Я могу посадить тебя на цепь в собачьей конуре, но тогда наши разговоры о Старом Мире будут доставлять мне куда как меньше удовольствия.
Как надели магический ошейник на Ге – я заметил, а на меня когда? Или это ложь? Я тяжело вздыхаю, а Илвирин продолжает: