Об эльфийке я беспокоюсь в последнюю очередь, любопытно просто. А вот Хогг меня пугает. Не так, как раньше, не силой. Пока в его глазах горел огонь – всё было в порядке, как по мне, а пустой потухший взор выглядит жутковато.
– Хогг? Что за нахер? – не самый точный вопрос, но думаю, он меня понял.
– Просто думаю о том, что натворил, когда стал помогать тебе.
– Жалеешь? Я тоже жалею.
– Не в том дело. Ты видишь уровень и навыки. У меня не так – я просто жопой чую разницу сил. Тогда я не успел это осознать, а теперь вот – было время подумать. Я только слышал это умное слово – бесконечность.
– А со мной разве не так, но в обратную сторону?
– Нет, не так. Разница сил между нами конечна. И ты нашёл способ перепрыгнуть эту пропасть. А как преодолеть бесконечность?
Долго-долго матерюсь. Вслух и про себя. Вот только депрессивного варвара мне не хватало!
– Выпей, дружище.
Я вижу, как по лицу Хогга пробегает тень, когда я применяю навык. Но ни один мускул не дрогнул. Он даже не моргнул, не шевельнулся. Стальные нервы, я бы в истерике бился, если бы мне показали то, чем чуть было руку не отчекрыжили.
– Нельзя пить, когда дерьмово.
И то правда. Мне не лучше, чем ему. Вращаю кистью, закручивая пиво воронкой, и переворачиваю кружку. Если он так рассуждает – не всё потеряно. Значит, планирует вернуться к норме. Зря только донимаю. Я ведь насекомое, которое смогло его победить. Я бы расстроился, а он… да фиг поймёшь! Нет, то, что ему на душе хреново, и ежу понятно, но причина, причина где-то глубоко. Он не сказал и половины.
До вечера мы пробираемся через кусты и валежник, ведя лошадей в поводу. Нам нужно выйти с другой стороны леса, и протащить телегу в этом направлении нет никакой возможности. А коняга, даже без седла – это пара сотен килограммов весьма сытного мяса или некоторое количество денег, если продать.
Геката едет верхом на варваре, но больше не бьёт его по ушам, а ездит по ним. Уж не знаю, что она ему втирает, но Хогг кажется ещё задумчивее. Мне бы такую прочность – его истыкали стрелами, проткнули одну руку, чуть не оторвали другую, а он прокладывает путь, как ледокол, проламывая босыми ногами ветки и кусты. Я не устану им восхищаться!
Каждый раз, когда я замечаю, что Тавек, ведущий за руку Мари, начинает отставать – у меня появляется огромное желание взять её и посадить на плечи. Но я не могу просто схватить её. Она испугается. Мне придётся сесть перед ней и предложить помощь… и заглянуть ей в глаза. Вряд ли я смогу это сделать когда-либо. Я честно признался себе, что затея с её спасением была худшим решением в моей жизни. Если бы я бросил всё на самотёк и не вмешался – её принесли бы в жертву, Марк остался бы в плену, а миру ничто бы не угрожало.
Если бы всё можно было откатить назад, и я сумел бы освободить её каким-то чудом сам, без Марка... Всё равно пришлось бы принять необходимость жертвоприношения. Одна жертва против миллионов – правильный выбор. До судорог болезненный! Но, сука, правильный! Сейчас нет и этого варианта. Марк не отдал бы её мне, если бы это могло навредить его планам. Значит, он может открыть этот грёбаный портал в любой момент или отключить жертвоприношение. После его освобождения жертва будет совершенно напрасной. Надо бы объяснить это Хоггу. Ведь я всё ещё лелею надежду на его добровольное сотрудничество.
Закончив сеанс самоедства за мыслепреступление, в котором я таки принёс в жертву Мари, я замечаю, что верхушки деревьев начинают окрашиваться в оранжевый. Командую привал на ночёвку. Мы и так ехали сюда два дня без передышек. Я, правда, поспал на правах болезного, как меня называл Хогг. Остальным точно нужен отдых. У варвара не работают пассивки на исцеление, он потерял много крови, хоть по нему и не скажешь. Если свалится он – чёрта с два мы его с места сдвинем. Когда надо было ему руку назад приделать – я поднимал её, как штангу в становой тяге.
До этого дня надо мной висел дамоклов меч. Я не знал, как быстро Мари довезут до грёбаного портала, была дорога каждая минута. Не то чтобы я мог позволить себе расслабиться сейчас, но теперь счёт на месяцы, а не дни. Времени больше, но и задача из разряда невозможных.
Принимаюсь собирать хворост для костра на общих основаниях. До этого я вроде как больной-умирающий был, а после освобождения Илвирин мы вообще не разбивали полноценный лагерь.
Спустя пару часов, пополнив запасы воды в ближайшем ручье, собрав достаточно дров, чтобы костёр ярко горел всю ночь, мы рассаживаемся вокруг огня и принимаемся за трапезу.