Парень бросает связку ключей на деревянную тумбу в коридоре и проходит в гостиную, которая оснащена дверями в двух разных местах. Я захожу в эту же комнату через холл. Харви снимает с себя куртку и оставляет на бежевом диване. Даже не знаю, как себя вести сейчас, когда он так глядит на меня, а его грудь тяжело вздымается.
- Ладно, - спешит он спрятаться на кухне. - Что будешь пить, Алекси?
Хорошо, что он всё ещё называет меня так… Я шагаю к музыкальному центру и просматриваю диски с записанными треками, разложенные на стеллаже вдоль стены.
- Не знаю, - бросаю я через плечо достаточно небрежно, чтобы немного разрядить ситуацию. - Давай вина?
Предлагал ведь.
- Белое или красное? - Харви появляется в дверном проёме с двумя бутылками в руках, поочерёдно поднимая то одну руку вверх, то другую.
Я прикладываю палец к губам и делаю вид, что задумалась. Харви забавляют мои выходки.
- Я выберу белое, сэр, - говоря я в своей манере, когда мы прикалываемся.
Он кланяется уважительно.
- Я вас понял, мисс Аддерли.
Я радуюсь той непринуждённости, с которой начался наш разговор в квартире, хотя буквально несколько минут назад мне казалось, этого не будет. Мы были напряжены слишком сильно.
- Ты не против послушать снова Тома Одэла? - кричу я ему из гостиной, доставая один альбом из стопки.
- Он понравился тебе? - отвечает Харви так же громко.
Возможно. Мне хочется узнать, хороши ли остальные его песни. Я знаю только одну: ту, которую мы пели сегодня все вместе.
Я останавливаюсь на песне "I Know" и касаюсь сенсорной панели, включая трек.
Квартира заполняется ритмичной музыкой. В гостиную входит Харви с двумя бокалами в руках. Он присаживается на диван, кивком головы призывая меня к себе.
Я следую его примеру, а потом принимаю бокал. Вино оказывается в меру сладким и очень вкусным.
- Хорошее, - хвалю я, пряча глаза за ресницами.
Харви поднимает мой подбородок двумя пальцами.
- Всё хорошо?
Я вздыхаю.
- Конечно. Это замечательный вечер.
Харви гладит меня по лицу, а через пару секунд тянется к столу, хватает пуль, который я не заметила раньше и переключает грустную песню.
- Ты не против радио? - говорит парень, останавливаясь на волне, что крутит песню Эрика Клэптона.
- Вовсе нет, - улыбаюсь я смущённо.
Я должна сделать то, что хотела. И сказать, что хотела. Мы не можем избегать этого. Все нормальные люди, состоящие в отношениях, занимаются сексом.
- Так что за фильм ты хочешь посмотре...? - начинает Харви, но договорить ему не удаётся, так как я забираю бокал из его рук и ставлю его рядом с моим на столик. А потом залезаю к нему на колени. Этого он явно не ожидал - его лицо принимает потрясённый вид.
- Как насчет порнушки? - осмеливаясь пошутить в таком духе, выдаю я.
И тогда брови у Харви ползут наверх. Не теряя зря времени, я приникаю к его губам в страстном поцелуе. Язык его такой тёплый и он двигается в идеальном темпе. Руки парня ложатся на мою талию, притягивая к себе ближе.
- Послушай, - отстранившись и тяжело дыша, говорю я. - Ты должен кое-что знать.
- Ты кого-то убила? - прикусывает мою нижнюю губу Харви.
Я прыскаю со смеху и утыкаюсь носом в его шею.
- Дело в том, что… - неуверенно продолжаю я. - Не знаю, как ты к этому отнесёшься, понимаешь? Мне страшно признаваться.
Харви приподнимается, оставляя руки на моём теле, и убирает лишние пряди волос, падающие мне на глаза.
- Не пугай меня, детка. Что происходит?
Эрик Клэптон продолжает петь о голубых глазах, а я вглядываюсь в зелёные омуты своего парня. И нет в мире красивее глаз, чем у Харви.
- У меня раньше не было парня до тебя, - наконец, слова вылетают из моего рта. - В смысле, мужчины. То есть… - я протираю лицо руками, пытаясь прийти в себя. - Я никогда раньше не занималась…сексом.
Он удивлённо моргает, но ничего не говорит. И я даже не знаю, как воспринимать это затянувшееся молчание. Поэтому я делаю попытку снова сесть на диван, но Харви резко тянет меня обратно за бёдра.
- Куда это ты собралась? - шепчет он у моих губ, соприкоснувшись своим лбом с моим.
- Я подумала, что тебе…
- Нет, сейчас начнёшь говорить глупости, - улыбается парень. - Помолчи.
Я несильно ударяю его по рёбрам, но он корчит рожу, изображая мучительную боль. Наш смех эхом отскакивает от стен, когда музыка заканчивается и радио замолкает на пару секунд, но потом голос ведущего заполняет эфир.