— Подробностей не будет, это личное, — мне становится неприятно его присутствие.
— Личное.… говоришь? — кладет голову на парту, чтобы не привлекать внимание обернувшегося в нашу сторону учителя. — Я люблю личное.… — что-то мне всё меньше нравится наш разговор. Принимаю решение игнорировать Дениса.
— Разрешите, Степан Яковлевич? — дверь открывается, входит высокий крепкий парень. Назвать его мальчишкой язык не поворачивается.
— Закончил писать олимпиаду? — с улыбкой спрашивает учитель. Парень кивает, после чего проходит и садится за вторую парту. Теперь понятно, почему мне не дали там сесть. Он красивый, а та девчонка явно в него влюблена…
Спотыкаюсь о свои мысли и забываю, о чём думала, когда он медленно оборачивается и смотрит мне прямо в глаза….
Глава 2
Иван
— Как вам новенькая? — ожидаемо парни завели разговор о девчонках, как только вошли в раздевалку.
— Красивая, но зажатая какая-то….
— Может, она до сих пор целка? — выдвигает предположение Бустер.
— Если это так, моя очередь распаковывать, — подключается Листовец. Обсуждать девчонок привычное дело, но в этот раз что-то не так. Чем дольше они говорят, тем сильнее я раздражаюсь.
— Какого х…. она должна достаться тебе? — злится Денис.
— Мы вроде договаривались…
— Я с тобой ни о чём не договаривался, — соскакивает со скамейки Ден, возвышаясь над Листком. Этим двум только дай повод сцепиться.
— Сядь, Ден, — осаждаю товарища, пока они друг другу не начали бить морды.
— Лютый, не вмешивайся, — пылит Денис.
— Я сказал: сядь! — медленно тяну слова. В раздевалке становится тихо, голоса смолкают одновременно, будто кто-то отключил рубильник. Ребята знают, что я редко выхожу из себя, но если случается….
— Лютый, ты чего? — отходит от Листка Ден.
— Не называй меня так, — обрываю товарища. В этот раз грубее, чем обычно. Столько лет борюсь с этим прозвищем, а оно будто намертво приклеилось, не стереть, не оторвать.
Прошлое моей семьи заляпано такими пятнами, что его никогда не отмыть. Лютым был мой дед, а я с ним не хочу иметь ничего общего. Хотя отец последнее время все чаще произносит: «Дедовский у тебя характер, Иван, но ты никогда не станешь таким, как он, потому что от меня тебе достался несгибаемый стержень, а от мамы благородство и доброта….»
— Лютый.… — произносит Бустер, ловит мой взгляд и в примирительном жесте задирает руки. — Ладно, не злись, но «Лютый» тебе подходит, — пытаясь разрядить обстановку, он смеется.
— Закрыли тему, — лезу в сумку за наколенниками, на последней тренировке неудачно упал и повредил колено, без фиксации сложно играть.
— А новенькую можно обсуждать? — ухмыляясь, спрашивает Потапов. — Или ты её себе присмотрел?
— Лютый с Риткой мутит…. — завистливые нотки слышатся в голосе Бустера. Он в неё с началки влюблен, а она относится к нему как к брату. Я не стал бы с ней мутить, будь там хоть один шанс на отношения.
— Обсуждайте кого хотите, — поднимаясь со скамейки, произношу я. — Но без мордобоя, у нас в субботу выездной матч.
— Если Лютый…. Лютаев дал добро, — стебётся Ден, — предлагаю спор…
Выхожу из раздевалки, беру мяч и начинаю бросать трехочковые. Баскетбол не тот вид спорта, в котором я хотел бы реализоваться, но, если ты капитан сборной команды школы, приходится регулярно посещать тренировки. Жаль, но соревнований по боксу, самбо и мотокроссу школы не проводят.
Пацаны играют на взводе, будто допинг приняли после того, как я вышел из раздевалки. Понимаю, что напряжен, но не могу понять причину. Я не сосредоточен, мысли далеки от баскетбола, неудивительно, что не забиваю штрафной в конце игры.
— Ты, даже когда мажешь, срываешь аплодисменты, — плюясь завистью, Бустер кивает на трибуну, где сидят Ками и Рита. У них сегодня были дополнительные часы по химии, обе планируют поступать в медицинский. Ками желает помогать людям, а Рита — открыть частную клинику пластической хирургии и косметологии…
Входя в раздевалку, жду, что парни продолжат обсуждать спор. Интересно, о чём они договорились. Тема не поднимается, разговор идет вокруг предстоящего матча.
— Листовец, таким маленьким членом целку не распечатать, — привычно шутит Потапов над Листком. Знает, что тот комплексует, и бьет по больному.