— Ладно, всё это ерунда. Теперь я представляю реальную угрозу не только тебе, но и всему поселку.
— И как нам быть? — откликнулся Назир.
— Расскажите мне сначала — сколько, и каких постов вокруг кишлака, и на сколько дней вы уходите в охранение.
— Постов — четыре. Один — на северной дороге в кишлак. Там гарнизон, примерно 12–14 человек. И есть один ДШК, меняются через две недели. На юге — два поста. Один — у реки, в заброшенной сторожке и рыбацком доме. Там тоже крупнокалиберный пулемет и 6 человек, тоже смена через две недели. Второй пост — там же, только уже ближе к горам, в расщелине, и там 6 человек с крупнокалиберным. Два эти поста перекрывают узкое место долины от русла реки до предгорья. Есть ещё один блокпост в горах с востока. Это примерно 5 км от нашего Маручака. Он на узкой тропе, почти на вершине перевала. Там мало кто ходит и не каждый знает, как пройти. Дежурят 4 человека, тоже по две недели.
— Вот то, что нам надо. Когда смена на Восточном?
— Послезавтра, — ответил Назир.
— Отлично, сможете напроситься на службу?
— Так мы только вчера с северного поста пришли. Могут не пустить.
— Постарайтесь ребята, очень надо. И подберите ещё одного человека, которому доверяете как себе. Чтобы он, увидев меня, не побежал сразу к старейшинам.
— Есть у нас друг, Батур зовут. Он не подведёт.
— Хорошо, теперь главное. Найдёте для меня оружие?
Они пожали плечами.
— Шакур, что у тебя есть из оружия? Не поверю, что только один «Ли Энфилд» в доме держишь?
— Много чего есть, но всё очень старое.
— А что конкретно?
— Русский карабин есть, Мосин, — начал перечислять он. — Калашников есть, китайский. Но он плохой весть, разболтанный. Вот такой вот ещё есть, — и он погладил британский карабин. — Но патронов мало, только вот на этот хватает. Ещё ППШ есть, патронов хватит, но диск всего один.
— А у тебя, Назир?
— У меня мало, вот Калашников, — он постучал по стволу, лежавшему рядом. — И пистолет есть, «Астра». К нему всего две обоймы с патронами.
— Так, уже лучше. Шакур, а есть у кого-нибудь в кишлаке, ещё хотя бы один ППШ?
— Есть и не один.
— Сможешь на службу диск выпросить?
— Бакшиш надо давать. Думаю, за пачку патронов дадут.
— Хорошо. Назир, я возьму твой пистолет и ППШ Шакура. Думаю, хватит на первое время, чтобы не быть безоружным. Ну, а на сегодня всё, вон на дворе уже темнеет. Завтра сможете мне принести? Я хочу осмотреть оружие.
Они кивнули головой и засобирались.
На душе у меня стало спокойней, скоро я буду с «зубами».
Позже, когда уже стемнело, снова заглянул Шакур. Принёс ППШ и десять пачек патронов. Но поскольку темнота была нам на руку, я оставил осмотр до утра.
Шакур предложил подышать воздухом, ведь я весь день торчал в этой каморке. Мы вышли во двор и при свете маленькой лампадки, заправленной маслом, прошли к достархану и … О, Боже! На нём стоял самый настоящий медный самовар. Первый раз за последние сутки я дышал свежим воздухом. Мы полулежали, наслаждались чаем с халвой и разговаривали о всяких мелочах. Как же было хорошо мне в тот вечер, вечер моей беззаботной жизни. Расслабился и наслаждался теплым вечером, потом нахлынули воспоминания.
Глава 2
Год 1987, ноябрь, 14 число.
СССР, Туркменская ССР, Краснознаменный Среднеазиатский Пограничный Округ, Тахтабазарский отряд, 7-ая застава.
В кабинете начальника заставы капитана Алексея Акимова, находилось ещё четыре человека — председатель совхоза им. Кирова Фарох-Аглы Сертакураев, главный врач этого совхоза Андрей Погодин, командир Деснтно-Штурмовой Маневренной Группы майор Ринат Сабиров и командир разведчиков ДШМГ старший лейтенант Юрий Знаменский.
— Капитан, — произнес Сабиров, — нам надо пополнить боеприпасы и продукты. А через десять дней обратно на ту сторону и быть в районе 4-ой заставы.
— Товарищ майор, я дам вам всё это, но и вы помогите нам. Это не займет много времени, дней пять.
— В чем проблема капитан?
— Вам лучше объяснит председатель, — сказал начальник заставы и перевел взгляд на Сертакураева.
Тот помялся и начал говорить:
— Там, — он неопределенно взмахнул рукой, — в кишлаке через границу, начали болеть люди и мы опасаемся эпидемии, которая перекинется к нам. А у нас уборка хлопка, сами понимаете, болеть никак нельзя.
— И что вы предлагаете? — спросил Сабиров.
— Мы не предлагаем, мы просим помочь. Отвезти туда наших врачей, они оценят ситуацию, примут меры. Побудете с ними несколько дней и обратно.
Сабиров аж вскочил и начал метаться по комнате, как лев в клетке.
— Да вы совсем тут охренели. Вы представляете, что мне предлагаете? Гражданских везти в Афган? Без указаний сверху? А если что случится? С меня голову снимут и задницу на британский флаг порвут. Это же самостоятельная боевая операция. Ну, мать вашу … деятели.
— Не совсем так, товарищ майор, — сказал Сертакураев. — Этот кишлак дружественный нам. У многих местных там родственники, еще с 20-ых. И им обратиться за помощью больше не к кому. Маручак — аул туркменский, а вокруг узбекские и таджикские кишлаки, с которыми у них вражда.
— Всё верно, — вмешался капитан Акимов. — С этим кишлаком у нас проблем на границе нет, даже связь поддерживаем. Всех проблем, это когда их пацаны переплывают речку, чтобы слить соляру с трехколесных велосипедов. (так он называл трактора для уборки хлопка) Ведь у нас поля за системой есть. Вот, чтобы технику не гонять, их на стоянках там и оставляют.
Сабиров устало вздохнул, сел и уже спокойно произнес:
— Мужики, вы понимаете, что меня под монастырь подводите? Да и тебе капитан, яйца на уши в отряде натянут. А вы? — он посмотрел на доктора. — Понимаете куда лезете?
Погодин поднял голову и посмотрел в глаза майору:
— Да … понимаем. Но если это эпидемия, для неё границ не существует и это не шутки.
Сабиров опять встал, прошёлся по комнате и посмотрел на старлея:
— Юра, а ты что думаешь?
Знаменский встрепенулся и ответил:
— Думаю — надо помочь, товарищ майор.
— И ты туда же, — сдался Сабиров и махнул рукой.
— А ладно, будь что будет. Капитан, давай карту и всю информацию по обстановке.
Начальник заставы достал крупномасштабную карту из стенного шкафа и разложил её на столе. Все дружно поднялись и обступили стол.
Капитан Акимов начал показывать расклад и давать пояснения.
— Вот здесь, майор, смотри — у нас дорога вдоль всей системы ограждений. По ней мы ездим на сработки и проверку КСП (Контрольно Следовая Полоса). Сама граница на этом участке идёт практически по центру реки. Вот здесь у нас ворота в системе — для выезда на поля, за систему. Чуть дальше — на север, у нас ещё одни ворота. Там дорога из Тахта-Базара, она поворачивает вдоль реки. Но есть и прямой участок через наши ворота к реке. А там — самый мелкий участок. В общем, брод на ту сторону. Вот через него вы и поедете. На той стороне берег крутоват, но есть проход вот в эту точку. Будьте осторожней, там может быть наблюдательный пункт афганцев.
— Ну, здесь всё более-менее понятно, — сказал Сабиров.
— А что там дальше, за речкой?
— Мы с их старейшинами всё обговорили. Они дали все подробности и объяснили, как проехать. Вот смотрите, здесь за хребтом есть поворот на юг, он малозаметен и очень узок. Смотрите не прозевайте. Они уверили, что БТР пройдут. Хотя у них там и есть НП, гарантий на 100 %, что всё будет тихо, дать не могут. Таджики их донимают, короче, могут быть сюрпризы.
— Так, понятно. Что ещё?
— Дальше, после этого узкого горлышка, идёт более-менее открытая местность. Два с половиной километра пройдёте без напрягов, вот до этого кишлака. Чар Вары называется. Его нет ни на одной карте, мы его нанесли с их слов. И он перекрывает ещё один проход к ним. У них там что-то типа заставы или блокпоста. Небольшой гарнизон есть, охраняют подходы в Маручак. Вам нужен кто-нибудь со знанием туркменского, и у нас есть такой человек. Это Ашур-Ака, уважаемый человек, знает в Маручаке почти всех. Вот он и будет договариваться. Тем более, у него там двоюродный брат живёт и много других родственников. В общем, это повлияет положительно на наши действия, как с той, так и с этой стороны.