Он издал горлом странный звук. Затем сказал:
– Мужское достоинство подойдёт.
Две старшие сестры опустили головы на руки.
– Его мужское достоинство не могло встать, – сказала Зоя. – Он был очень болезненным, знаете ли. Не мог быть настоящим мужем, хотя я нравилась ему и делала всё, чему меня научили, для пробуждения мужского желания. Абсолютно всё. Я даже…
– Зоя, – сказал её отец сдавленным голосом, – нет необходимости объяснять все детали.
– Хотелось бы, чтобы ей вообще не было необходимости говорить, – пробормотала одна из сестёр.
– Хотелось бы просто провалиться сквозь землю.
– Мы этого никогда, никогда не сможем пережить.
– Не обращайте на них внимания, мисс Лексхэм, – сказал Марчмонт. – Продолжайте, пожалуйста. Я весь во внимании. – Он отпил ещё немного.
– Я буду для Вас превосходной женой, – сказала она, надеясь, что эти слова прозвучали не так отчаянно, как было в действительности. Зоя сказала себе, что если это не сработает, она уедет в Париж или Венецию, как угрожала, хоть это и не было самым лучшим вариантом. Она хотела остаться на родине, жить той жизнью, о какой мечтала двенадцать долгих лет. Казалось, герцог Марчмонт был её единственной возможностью иметь такую жизнь. Он был привлекателен, молод, здоров, не особенно умён и хотел её. Он идеально подходил.
Он был ниспослан небом. Дар судьбы. Она только должна его удержать.
Не паникуй, посоветовала она себе, ты отлично знаешь, что делаешь. Ты провела двенадцать лет, обучаясь этому.
– Я знаю все возможные искусства доставления наслаждения мужчине, – продолжила она, – умею петь, танцевать и сочинять стихи. Я быстро учусь и научусь вести правильно себя в свете, если Вы мне поможете или найдёте наставников.
Зоя забеспокоилась, и, как следствие, её английский стал сбивчивым, но она шла напролом.
– Мне известно, что вдовы бесполезны, но я никогда не была женой физически. Я осталась девственной, а девственницы ценятся высоко. К тому же, у меня есть драгоценности, составляющие хорошее приданое, размером не меньше, чем у девушки. Я стану любящей матерью Вашим детям. В гареме все дети меня обожали. По правде говоря, мне было жаль их оставлять, и я буду счастлива иметь собственных детей. – Она остановилась и глянула на сестёр. – Но не слишком много.
– Не слишком много, – повторил он за ней и выпил ещё.
– Я умею вести хозяйство, – сказала она. – Знаю, как управлять слугами, даже евнухами – они бывают совершенно невозможны. У них настроения меняются чаще, чем у женщин.
– Евнухи. Понимаю.
– Я умею с ними обращаться. Во всём гареме я была единственной, кто умел.
Две другие сестры опустили головы на руки. Мама закрыла лицо платком.
Марчмонт опустошил бокал и поставил его на стол. Прищуренный взгляд зелёных глаз вернулся к Зое. Она не могла видеть, так скрытно он им пользовался, но чувствовала его. Медленный, оценивающий взор путешествовал по ней от макушки до кончиков пальцев ног, сжавшихся в ответ. Всё её тело, казалось, стремилось свернуться под этим взглядом, как гремучая змея, которую выманили из темноты на солнечный свет. Девушка ощутила что и в животе у нее все сжимается и переворачивается.
– Это очень соблазнительное предложение, – заявил герцог.
В комнате повисла оглушительная тишина, и Марчмонту показалось, что он слышит своё собственное эхо.
– Умение управлять евнухами является действительно редким достижением.
Четыре предвестниц не издали ни звука. Их младшей сестре удалось совершить невозможное – она лишила их дара речи.
– Ну что?… – спросила она в затянувшейся тишине.
Он налил себе ещё. Попытки сдержать смех могли нанести ему непоправимое увечье.
Он был убеждён, что никогда, за всю свою жизнь, не слышал ничего комичнее предложения о браке от «Зои-не Зои» или реакции её сестёр на него. Что само по себе стоило проигранной тысячи фунтов. Чёрт, да это возможно стоило и самой женитьбы. Он бы смеялся над этим ещё годы спустя, без сомнения.
Но будущие годы были очень далеко, а жениться сейчас было бы неудобно. Ему пришлось бы во имя приличий расстаться с любовницей на время, а леди Тарлинг ему ещё не наскучила.
– Как ни больно мне отказываться, – сказал он, – но было бы чудовищно несправедливо воспользоваться своим преимуществом подобным образом.
– Это означает «нет!?» – спросила Зоя. Её нежные губы опустились вниз.
Марчмонт разглядывал её развитое, восхитительно округлое тело.
– Это – «нет», сказал он, – к моему глубокому прискорбию. Я не могу себе позволить жениться на Вас по фальшивой причине. Я могу совершить то, что Вам требуется, без того, чтобы приковать Вас к себе навечно.