Насилие вне катка было ужасным.
Мне нужно было продолжать убеждать себя в этом, потому что я был в трех секундах от того, чтобы сломаться. Я хотел, чтобы в руке была клюшка, на ногах коньки, и я бы проверил, под каким углом этот парень сможет обойти вратарскую сетку.
Я представлял себе это.
Дик стоял там.
Я был рядом.
Я бы ударил его так сильно, что его голова…
— Я сделал то, что должен был сделать, и я бы ничего не стал менять.
Я очнулся от своих мыслей и увидел, что Дик слегка покачивался.
Он не был трезв, вообще. Я этого не заметил.
— О чем ты говоришь? — Что он сделал?
— Держись от нее подальше, Кат. Люблю тебя как сына, как Хантера, как Чеда. Я никогда не думал, что должен присматривать за тобой, но я это делаю. Именно этим я здесь и занимаюсь. Я присматриваю за тобой. Останешься с ней, и твоя жизнь закончится. Она погубит тебя, как ее мать погубила меня. Это в крови. Это между ног. Пизда. Вот кем была Донна, вот что она сделала с Чедом. Она не думала, что я узнаю, но Чед вернулся домой той ночью, и я сразу понял, что она сделала. Она сделала то же самое со мной. Она собиралась разрушить жизнь и Чеда тоже.
Я двинулся к нему, но сдержался.
От него разило бренди. На стуле позади него стояла почти пустая бутылка.
Он пил и ждал меня.
Он не ответил. Я снова поднял голову.
— Что ты сделал, Дик?
— Она просто была там, лежала в ванной. — Дик запнулся, слова выходили невнятно. — Я понятия не имел, где Шайенн. Брюки Донны все еще были расстегнуты, а рядом с ней лежала игла. Шприц был полон, но она уже приняла столько, сколько ей было нужно. Она была без сознания. Отключилась. — Он присвистнул, махнув рукой в воздухе. — Она хотела умереть. Я мог сказать это. Это было видно по ее глазам, по тому, как она смотрела на меня. — Еще одно колебание. Его взгляд стал отстраненным. — Я помог ей.
— Как ты ей помог? — проскрежетал я.
Я не мог поверить, что слышу это, но я слышал.
— Я воткнул вторую иглу ей в руку и ввел наркотики… быстро.
До сих пор ни один мужчина не вызывал у меня физического недомогания.
— Это было в ту ночь, когда у нее случилась передозировка, не так ли?
Дик не ответил. Он был погружен в свои мысли.
Я понятия не имел, о чем он думал, но я знал, что это была та ночь.
— Ты знаешь, что только что рассказал мне, Дик?
Его глаза остекленели, а сигара выпала из рук. Он этого не заметил.
— Да, — прошептал он.
Я поднял глаза, и это скорее было шестое чувство. Я почувствовал ее.
Она не произнесла ни слова.
Я не слышал и не видел, как открылась дверь, но в дверном проеме, прямо за спиной у ее отца, стояла Шайенн. Она все слышала.
Я полез в карман.
Я вытащил свой телефон.
Я вызвал полицию.
Глава 54
Шайенн
Я думала, что полицейские участки должны быть заняты поздно ночью.
Или было раннее утро?
В любом случае, коридор, в котором меня оставили, был пуст. Он был почти заброшен. Я сидела на одинокой скамейке. Свет мигал, и одна из лампочек перегорела. Должно быть, это был коридор, которым они никогда не пользовались, потому что я видела, как люди проходили мимо него дальше по коридору. Копы. Копы приводили тех, кого арестовывали. Других людей копы отпускали. Я не знала, который час, поэтому могла только догадываться.
Моя сумочка была при мне, но телефон разрядился.
Они отвели Ката в заднюю комнату для дачи показаний.
Затем они попросили мои показания, и когда я закончила, они привели меня сюда.
Я все еще была здесь, ожидала. Сидела. Кат был там.
Так что вот где я была, когда повернулась и увидела Чеда, идущего по коридору.
Он вернулся.
С точки зрения восприятия, этот коридор был приятным. Я слышала тихое эхо от людей дальше. Приглушенный свет почти успокаивал. Я могла бы впасть в транс от мерцания надо мной. Было не жарко и не холодно, но я слегка оцепенела. Должно быть, это было необычно для меня. Я чувствовала себя хорошо, когда шла определенным путем, но на этот раз я была в оцепенении.
Как странно.
Или, должно быть, я чувствовала оцепенение, потому что, когда я увидела Чеда, я ничего не почувствовала.
Синяки, оставленные мной, все еще были у него на шее. Он был здесь. Должно быть, кто-то позвонил ему или попросил приехать сюда, и полиция спросила бы о его синяках.
Он бы им рассказал, потому что почему бы и нет? Он и раньше отказывался от своего слова Кату, так что у меня не было причин полагать, что он не сделает этого на этот раз, хотя он и сказал Кату, что «все исправит». Пф. Он был лжецом.
Как и Дик.