— Зачем лезешь за пазуху? — глаза ее пылали ненавистью.
Сестра, испуганная и растерянная, невнятно лепетала о градуснике, но вряд ли ее понимала Женя. Неизвестно чем бы все это закончилось, не раздайся веселый возглас Екатерины Михайловны:
— Женька! Да ты что, нужны нам твои титьки!
Видимо, только после этих слов Женя поняла, где она находится. Краска стыда залила ее лицо, пальцы обмякли, она затравленно глянула на сестру и расплакалась. Плакала молча. Слезы ручьем бежали по ее пожелтевшим, ввалившимся щекам…
Борис не раз ловил себя на мысли: вряд ли шайка смогла оставить в покое эту девушку. Вспомнился крик отчаяния: «Уличная девка я!» Какая там «девка», если припомнить «утку» или случай с градусником? Вон как сторожит каждое его движение! Руки Бориса находились под бдительным надзором. Стало быть, знала, на что способны грубые мужские руки, потому и была ежесекундно настороже.
— Не хочу больше, — устало прошептала Женя и в изнеможении отвернулась.
— Что ты! Что ты! — всполошился Борис. — Кошка, и та больше съест. Надо сил набирать, иначе долго проваляешься… Передохни малость, а я пока курицы нарежу.
На лице Жени появилась досада.
— Зачем лишнее? Не могу…
— Можешь. Должна.
Она вздохнула, потом вдруг повернулась и уставилась на Бориса.
— Вот думаю, думаю… Чего ты хочешь от меня? Откуда появился? Зачем я тебе?..
Черт возьми, мозги в потрясенном состоянии, а соображает крепко.
— Не забивай себе голову. Я виновником себя считаю в твоем несчастье, и я поставлю тебя на ноги. И вообще… Тебе опасно говорить много. Только ешь и молчи.
Женя вздохнула. Она действительно устала. Но покорилась и поела еще.
Странным сложился распорядок дня у Бориса. В пятом часу, после окончания смены, он мчался в общежитие к своим кастрюлям и примусу; в шесть был уже в больнице у Жени; около восьми — на занятиях по самообороне. Женя поправлялась медленно и, что особенно огорчало Бориса, как бы неохотно…
Что ее угнетало? О чем тревожилась? Борис уже однажды говорил об этом с Головастовым. Ответ пришел сам собой: что ожидает Женю Пухову после выздоровления? Куда она пойдет? К своим? «Да помогите же!» Или она останется с нами?
А Борис с каждым днем все больше и больше привязывался к Жене. Любил ли он ее? Пожалуй, да. Но все-таки это была какая-то не та любовь. Чего-то в ней не хватало. Основой ее была жалость. Борису хотелось помочь Жене выбраться из ямы, в которую она каким-то образом попала. Но за все это время он ни разу не подумал о женитьбе. Было бы неправдой сказать, что красота Жени не волновала его; да, он часто ловил себя на том, что любуется ею, ее глазами, широко распахнутыми, огромными, миндалевидными. Но глаза эти были всегда настороже, всех держали на расстоянии, всем не верили.
— Надо на что-то решаться, Виктор Семенович.
— А разве я против? Тоже вот размышляю.
Но на размышления оставалось все меньше времени — Женя выздоравливала. И Борис решился действовать самостоятельно. Увидев однажды в больничном саду Екатерину Михайловну, он подошел к ней и откровенно рассказал все, что знал о Жене. К этой женщине он испытывал доверие. Остра на язык, грубовата, но доброты ей не занимать. Во всяком случае, так думалось Борису.
Екатерина Михайловна взволновалась, узнав историю Жени.
— А мы-то гадали: откуда такая жар-птица? А оно вон что… И что ж теперь?
Борис пожал плечами.
Екатерина Михайловна задумалась. Сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли.
— И все-таки к людям ей надо, к нам на фабрику, к примеру. Иначе пропадет девка, — наконец сказала она.
Договорились так: если врач разрешит, она, Екатерина Михайловна, «напустит» на Женьку своих девчушек.
— Девчушки-то мои самого черта растормошат, не то что эту нелюдимку, — подвела она итог разговору.
После недолгих колебаний они втянули в свои планы лечащего врача — Моисея Ароновича, старого и доброго, прозванного почему-то «задумчивым крокодилом».
— Вот это я и подозревал! — всплеснул морщинистыми склеротическими ручками Моисей Аронович. — Вы думаете, старый и «задумчивый крокодил» ничего не понимает? Очень, скажу я вам, молодые люди, понимает, и нравится мне вами задуманное. Чем скорее приступите к делу, тем лучше будет для девушки.